Земли обетованные - [193]

Павла осторожно уложили на соломенный тюфяк. Степан разжег огонь в печке, и тогда Игорь попросил всех выйти: «Отцу Павлу нужен покой». Когда они остались одни, Игорь помог ему снять мокрую рясу, облепившую тело.

– Как вы себя чувствуете?

– Как будто по мне проехал поезд. Я ничего не помню. Вы врач?

– Сейчас на пенсии; я долго работал в кунгурской больнице. В вас ударила молния. И повезло же вам, что обошлось без последствий.

Павел снял тельник, подошел к огню, и, пока он грелся, Игорь растирал ему спину полотенцем. На шее у Павла висел православный крест на кожаном шнурке и пластиковый конвертик на веревочке.

– Значит, не пришло еще мое время. А может быть, меня уже в который раз спас этот маленький талисман.

– О, у меня такой же!

Игорь достал кошелек и вынул из него клевер-четырехлистник в прозрачном конвертике.

– Мне давным-давно подарил его друг, это было в Израиле.

Павел взял из его рук клевер и сравнил со своим.

– Да, точно такой же!

– А кто вам его подарил?

– Мишель Марини.

– Но… это же мой брат!

– Его брата звали Франк, а не Павел, я знаю точно.

– Павел – это монашеское имя, данное мне при крещении. Меня зовут Франк Марини. Не понимаю, как могут существовать два четырехлистных клевера. Этот я получил от отца, когда бежал из Франции.

– Его отец – ваш отец – тоже отдал Мишелю свой.

– Как такое возможно? Так вы говорите по-французски? – спросил Павел на языке, который, казалось, совершенно забыл.

– Разумеется, я приехал в Париж в пятьдесят втором году и прожил там тринадцать лет. Работал таксистом. С Мишелем я познакомился в кафе на Данфер-Рошро, и он всегда был мне как сын. Помню, он рассказывал вашу армейскую историю, которая скверно окончилась.

Игорь устало опустился на табурет, Франк присел на край кровати. Так они и сидели оба, одинаково взволнованные воспоминаниями, которые уносили их на сорок лет назад. И долго беседовали, задавая друг другу вопросы, связывая разорванные нити, соединяя части головоломки, обнаруживая, что между ними есть некое родство.

– Поверить не могу… какая встреча! Для моей подруги, да и для всех вы – святой.

– Я ничего для этого не делал сам – жизнь заставила. Мне хотелось только одного – познать истину, быть в мире с собой. Но, став отшельником, я так и не нашел того, что искал, мне не хватает чего-то важного.

– Однако ваша вера двигает горы, вам повинуется толпа! Как объясните вы эту загадку?

– Я объясняю это нашими человеческими несчастьями. «Богом» мы называем нашу боль.

* * *

Дорогой Мишель,

надеюсь, у тебя все хорошо, и мое письмо найдет тебя по адресу твоего отца – это единственный адрес, который есть в моем распоряжении, а ты, наверно, уже много лет у него не живешь, но за последние дни я почти уверовал в чудеса. Прежде всего я хотел бы извиниться за свое молчание; когда-нибудь я тебе все объясню. Пишу тебе эти несколько строк, чтобы сообщить: я встретил Франка. Он живет недалеко от меня, под Кунгуром. Когда я спросил его, могу ли я связаться с тобой и рассказать о нашей встрече, он пожал плечами и ответил, что я волен поступать как захочу. Посылаю тебе номер своего телефона, электронный адрес и жду ответа. Обнимаю тебя,

Игорь Маркиш

* * *

Прошло двенадцать дней, и самолет компании «Аэрофлот», вылетевший из Москвы, приземлился на пермской земле. Мишеля Марини и Анну встречали Игорь и Наталья. В потоке прибывших пассажиров Игорь сразу узнал Мишеля, хотя последний раз они виделись сорок лет назад в Хайфе. Потрясенный, он подошел к нему. Они обнялись и долго хлопали друг друга по спине. Игорь не мог сдержать слез:

– Дурацкие слезы, но это сильнее меня – с возрастом становишься сентиментальным. Никогда бы не поверил, что нам доведется снова увидеться. За это время произошло столько всего невероятного!

Мишель представил им Анну:

– Это дочь Франка, но они не знакомы. Франк и не подозревал, что у него есть ребенок. Сесиль, мать Анны, поняла, что беременна, уже после его побега из Франции, а он с тех пор не подавал признаков жизни. Думаю, он узнал о существовании своей дочери только в девяносто третьем году, когда встретил мою мать в Москве.

Время от времени Игорь наклонялся к Наталье и переводил сказанное.

– Вы увидите его завтра. Павел, то есть Франк, живет отшельником посреди леса. Сегодня переночуете у меня дома, нам столько всего надо рассказать друг другу!

Наталья села за руль, а Игорь, обернувшись назад, всю дорогу разговаривал с Мишелем и Анной по-французски.

– Я живу здесь с начала семидесятых, тридцать лет проработал в кунгурской больнице; мне часто хотелось связаться с тобой, но не было такой возможности. Теперь, когда прошло время, я могу говорить об этом, и ты поймешь, почему я молчал столько лет.

– Как часто ты виделся с Франком? – спросил Мишель.

– Я видел его трижды. В основном он находится в своем скиту под присмотром послушника. Там он и принимал меня, и мы беседовали по нескольку часов. Мне казалось, что я обрел давно потерянного друга. Хотя я заметил, что он избегает говорить о себе. Зато он интересовался моей жизнью, семьей, Израилем. Что еще сказать? Он практически ничего не ест, от него остались кожа да кости; думаю, у него анемия, но он отказывается от осмотра.