Здесь был Фёдор - [6]
И ещё я вот о чём думал: если сорвусь я или Ленка — ну, поплачут родственники, приятели… А если, братцы, Фёдор сорвётся, по нему весь Таганай каждой травиночкой заплачет. Вот какая у него должна быть ответственность — даже внизу, даже внизу…
Ну, а если нет ни одного камня надёжного, а наверх надо во что бы то ни стало? Не просто так, как мне сейчас, а человека спасти, например? Что тогда… Эх…
Влезли мы почти на самый верх, я панораму отснял. Горы еле видны в дымке, уж какой там, извините, Фёдор. Только птица дозорная летит от Откликного к Круглице. Ленка решила подождать — не замрёт ли где птица? Уж не вообразила ли Седова, что это птица Фёдора? А та круг сделала и обратно от Круглицы к Откликному. Охраняет Долину сказок, охраняет гребень, гору охраняет. Всё видно ей с высоты птичьего полёта. И где Вася проломился, и где Фёдор прошёл. Эх, полететь бы с нею!..
Когда мы спустились, обнаружили, что палатки нет, только клеёнка от дождя, консервы потяжелее, канистра с водой. К пихте топором записка пришпилена та самая, только обратной стороной, и написано: «Раз вам и без меня можно, не буду вас больше обременять. Привет Фёдору».
— Здесь был Боря, — Ленка покачала головой, вынула топор, смолой рану замазала, стоянку полила драгоценной водой, оставила нам только пару глотков.
— Пойдём домой, Вадька. Мы с тобой пока что не следопыты, а ты ещё, бедняга, со своими гландами.
— Переживут мои гланды, — сказал я. — А вдруг Фёдор опять в Долине сказок? Надо идти и его искать!
— Не твоё дело, — опять сказала она.
Не моё так не моё. Мне-то, конечно, проще не искать. Унесли мы консервы на плоский камень возле главной тропы. А хлеб, который там лежал, взяли.
— Зальёт дождём — испортится, — объяснила Ленка.
Топор в руки — и пошла, как воительница, только что без кольчуги. А надо было торопиться: последняя электричка в восемь идёт.
Неслись мы, наверное, как солдаты на марш-броске. Как мы до автобуса по пыли дотащились, как до электрички доползли-добежали — сам не знаю. Уселись на лавке, ноги вытянули и в себя приходим. А как отъехали, минут через десять Борька сияющий появился.
— Молодцы! Экзамен на выживание сдали!
Я на такое дело даже слов не нашёл. А Ленка сделала вид, что его не видит и не слышит — дескать, уснула. Только в Челябинске уже проснулась, топор на сгиб руки повесила, как заядлый дровосек — и пошла.
— Топор-то отдай, красавица, — хмыкнул Борька.
— Я его на стоянке нашла, — сказала Ленка. — Мужчина, отойдите, не загораживайте дорогу.
— Ладно, — щедро сказал Борька. — Дарю. На память обо мне.
Конечно, топор потом ко мне переехал, к брату моему, а там к хозяину вернулся. Борька с усмешкой замотал свое имущество в тряпку и унёс домой. Мне было грустно. Мне было грустно, я не мог понять, почему я не люблю Борьку, когда он столько всего для нас делал: и грузы нёс, и еду варил, и заботился, а уж на Ленку он вообще целый чан нежности излил между делом. Но потом я наконец понял, почему: потому что он всё это делал ради себя самого. Чтобы Ленка его обожала, чтобы я его обожал, чтобы он сам себя обожал…
Но это совсем не конец истории, а можно сказать, начало. Ленка с того дня сделалась великим туристом, купила топор, котелок, карту, научилась этот топор натачивать и костёр с одной спички разжигать или даже с углей. Всё за один неполный август.
В следующее лето излазила она и Таганай, и Шихан, и что только могла. Представьте себе, искала своего Фёдора! Увидит грязную стоянку — очистит, увидит чистую — бежит во все палатки заглядывать. Появилось у неё приятелей несчитано: и Миши, и Гриши, и Даши, и Маши, и кто хочешь, и даже один Фёдор, да не тот. Я сам некоторых её Миш-Гриш видел, кто челябинские были — замечательные парни и культурные туристы, и честно говоря, никак я не понимал, отчего ей этот незнакомый Фёдор так в душу запал, чтоб его настолько отчаянно разыскивать. Она уж и администрацию Таганайскую расспрашивала, но там про этого Фёдора не слыхали, зато рассказали, что вот этим-то маленьким пихтам вообще лет по четыреста бывает. И что стоять на Откликном и эти пихты на дрова брать — самое натуральное злодейство. Говорят, ставили щит, писали на нём всё это, но кто-то этот щит на дрова же и пустил. Вот люди! После них хоть потоп!
А Фёдор — знаете, когда я вижу что-нибудь чистое и красивое, мне теперь часто приходит на ум эта фраза: «Здесь был Фёдор». Фёдор — знаете ведь? — это «божий дар» означает. И во мне самом тоже с тех пор, если хотите, «был Фёдор». Был и остался, посеял себя — и пророс, не сразу, но понемногу пророс, как вот те берёзовые веточки сквозь старый ствол. И никому я его не отдам теперь. А если даст он семена дальше — это будет вообще замечательно.
«Короля на дозоре» я себе на стол под стекло положил. Чтоб помнить — и о Долине сказок с вековыми елями, которую охранять надо, и о всех братьях меньших, обо всём, о чём я и сказать здесь не смог. А ещё мне очень нравится, что стоит мой король спиной и лица не показывает. И потому он вне времени и вне имён — понимаете? Если не понимаете, то жаль. Значит, я не сумел рассказать. А ведь это самое главное!
«Тетрадь Песчаной Банальности», — называлась тетрадь. И были в ней только отдельные листки. Артём Непобедимый не побрезговал вытащить её из мусорки, потому что увидел Настин почерк, а тетрадка лежала с краю. Да и не исключено, что её выбросили при переезде взрослые, а Настя потеряла. Вытащил и не пожалел. Он завернул коня на детплощадку, уселся на качели, качался, с увлечением читал песчаные банальности и веселился. Были это короткие и длинные истории из жизни. Короткие были написаны детским почерком, длинные — уже увереннее…
Продолжение к рассказу «Здесь был Фёдор». Пятнадцатилетний фотограф Вадим Яшин попадает на Шихан и опять застревает в горах — на этот раз возле небольшого провала, который боится перепрыгнуть. На помощь Вадиму приходит женщина в милицейской форме, однако очень скоро он становится не рад своей спасительнице, в отличие от Фёдора. А Фёдор мало того что ведёт себя престранно, так ещё и заявляет, что Вадим застрял куда серьёзнее — в развитии своего воображения……Ленкина мама — доктор наук. Поэтому меня вдвойне потрясло, что эта реплика, которой нарочно не придумаешь, исходила от неё.— Нет, что ни говори, жить с творческим человеком — поэтом там или артистом — невозможно! — сказала Ленкина мама. — Ведь у него есть какой-то свой внутренний мир, и он живёт в этом внутреннем мире и никого туда не пускает.
В свой день рождения Оля получает престранную записку: «Оля. Приходи. Гелий». Долго она не может сообразить, что бы это значило. Неужели это тот самый бродяга, которого она повстречала однажды в детстве? И что ему нужно? Она ещё не знает, что будет потом разыскивать бездомного философа по всему городу. Он будет изрекать разные «истины», а она им довольно-таки безропотно внимать. Впрочем, кто на кого в итоге сильнее повлияет, это вопрос открытый.
Одни думают, что это в пику Крапивину, другие — Митяеву, третьи обижаются аж за СССР, решают, что вышеперечисленное и есть «светлое прошлое». Возможно, в этом есть доля истины, раз они так видят («на воре шапка горит»), но на самом-то деле это притча про Дальние рейсы Дальнего Корабля.
Писалась для среднего школьного возраста, получилась — для детей младше восьмидесяти и взрослых старше семи лет.Пессимистичный папа шестиклассника Костика Филимонова не сомневается, что сын его влюблен в дочку того самого областного начальника, который без конца его «пропесочивает». А жизнерадостный папа пятиклассницы Светы с первого взгляда называет Костика заговорщиком. Кто из них прав? Да и знает ли ответ сам Костик, объявивший себя главой тайной повстанческой организации «Эврика»? Цель у повстанцев не так себе — они должны спасти планету.А для этого, несомненно, начать следует с перевоспитания взрослых.
Дед сказал:— Пошли, мать, дальше спать. Не видишь, русская наука в муках рождается, а ты с ремнём.— Ну конечно! — возмутилась мама. — Все начинается с науки, а потом…— О! — воскликнул Саша. — Все начинается с науки! Хорошо сказано! Одобряю. Так красиво могла сказать только жена Сергея Наумова!— Я тебя сейчас так одобрю, кандидат в кандидаты, — сказала мама.
«… – А теперь, – Реактивный посерьезнел, и улыбчивые складки вокруг его брезгливого рта приобрели вдруг совсем другой смысл. Они стали жестокими. – А теперь покажи-ка ему, что мы делаем с теми мальчиками, не достигшими паспортного возраста, которые пробуют дурачить Реактивного и его закадычного друга Жору.С потолка на длинном проводе свешивалась над столом засиженная мухами лампочка. Монах поймал ее, вытер рукавом и вдруг сунул в широко перекошенный рот. Раздался треск лопнувшего стекла. Мелкие осколки с тонким звоном посыпались на пол.
Повесть Тальбота Рида "Старшины Вильбайской школы" сродни книгам о Гарри Поттере, но представляют не сказочный, а вполне реальный рассказ о традиционном английском колледже вроде Итона или Херроу. В этой милой и доброй книжке, написанной со свойственными английской детской литературе увлекательностью и ненавязчивой дидактичностью, мы найдем точно такие же, как в школе волшебства Гарри Поттера соперничающие отделения, спортивные состязания, вызывающие взрыв школьных эмоций, одиннадцатилетних шалунов-первоклассников и семнадцатилетних старшеклассников-старшин, всеобщих кумиров, лучших спортсменов школы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
М. Юнович. А. Т. Кононов и его «Повесть о верном сердце»; Книга первая. У Железного ручья. Рис. И. Ильинского; Книга вторая. На Двине-Даугаве. Рис. И. Ильинского; Книга третья. Зори над городом. Рис. А. Кадушкина.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.