Здесь был Фёдор - [7]
Осталось написать только то, что вчера я его встретил. Искала Ленка, а встретил я.
Вчера было воскресенье, и я пошёл прогуляться на набережную Миасса. Там такие холмы дальше краеведческого музея, я их люблю. Загулялся и замёрз, и вздумалось мне тогда к Вечному огню прийти погреться. Может, это кому-то покажется дерзким, но по-моему, Вечный огонь для того и Вечный огонь, чтобы как солнце светить всем живым, кто в нём нуждается. Я в нём нуждался очень.
Но когда я пришёл, меня ожидало потрясение: Вечный огонь не горел! Такого я ещё не видел. Неужели у города нет денег его содержать, и его выключили? Фонтаны строим, металлического нищего посреди дороги посадили от большого ума, а вечный огонь — погасили?!?
Мне захотелось тут же пойти в администрацию с протестом, и я начал думать, работает она в воскресенье или нет. Но я недолго волновался. Потому что скоро увидел, как быстрым шагом идёт от киоска к литой звезде человек. И с этим человеком точно целый кусок пространства невидимо приближался, пространства, полного твёрдой веры в лучшее будущее.
— Фёдор! — воскликнул я.
— Подержи, — он сунул мне в руки свой тулупчик, закатал до локтя рукава белой рубашки, вытащил из центра звезды остатки снега и мусора, кем-то туда накиданные, а потом достал зажигалку, и газ полыхнул большим факелом. Я испугался, но Фёдор только отскочил и потёр руку, которую облизнул огонь. Я подбежал посмотреть на его руку и увидел, что на ней сгорели все волоски. Фёдор поймал мой взгляд, рассмеялся и показал другую руку, которую, похоже, он опалил неделю-другую назад.
— Это чепуха, — сказал он. — Ты меня откуда знаешь?
— А помнишь, ты расчищал стоянки на Таганае?
Фёдор развеселился ещё больше, и я понял, что это для него не ориентир. Потом он пригляделся пристально и говорит:
— А ты случайно не Вадим Яшин, а?
Я так был всем потрясён, что даже забыл удивиться, откуда он моё имя знает. И с жаром принялся говорить ему про Ленку, которая его ищет по всем горам. Он слушал внимательно, а потом почему-то стал сильно улыбаться.
— Что тут смешного? — насупился я.
— Да что-то мне почему-то прохладно, — весело сказал он, и тут я сообразил, что в пылу своих речей до сих пор не отдал ему тулуп. Я застеснялся, а Фёдор оделся и говорит:
— Ну, пошли.
— Куда? — не понял я.
— Да к Ленке твоей, куда ещё?
Я подумал, что это логично, и повёл его к Ленке. Но настроение у меня разом испортилось и вся сказка пропала. Он у киоска хлебного приостановился, печенья какого-то купил.
— А почему не цветы? — ехидно спросил я. — Девушки любят цветы.
— Цветы надо любить в лесу, — сказал Фёдор. — А в городе лучше любить печенье.
Ленка дома была. Открыла и замерла.
— Два замерзших бродяжки явились зимой и спросили горячего чаю, — нараспев продекламировал Фёдор. — Я зачем-то впустила бродяжек домой, а теперь уже выгнать не чаю…
Ленка «отмерла», рассмеялась и убежала на кухню. Я недовольно отметил про себя, что он за словом в карман не лезет. Меня вообще в нём теперь всё сердило. Он отнял у меня моего короля! Он оказался заурядным парнем, таким, как все, которые просят меня познакомить их с Ленкой!
Я повернулся и хотел уйти, но Фёдор невзначай поймал меня и ловко подтолкнул внутрь.
На кухне разговор зашёл, конечно, о самом наинтереснейшем: о художнике Стасове, репродукция которого у Ленки на кухне висела, и о каких-то передвижниках. Фёдор сидел в своей очень белой рубашке с галстуком, из которой торчали руки лесного и горного короля, тихо говорил и сиял на всю кухню. А про Ленку и говорить нечего, как сильно её интересовали эти передвижники. Из разговора я понял, что это художники, и обиделся ещё сильнее. Нельзя, что ли, о погоде поболтать и не использовать художников в целях знакомства? Тем более что Ленке вон всё равно, что он говорит, она, наверное, и слова-то ни одного не разбирает от радости.
Ленкина всезнающая мама тоже заглянула на кухню, поздоровалась, оценила ситуацию и довольно намекающе на меня поглядела. Я допил свой стакан чаю и сказал:
— Ладно, я пошёл, у меня дела.
Фёдор посмотрел на меня насквозь и говорит:
— Мальчишка ты ещё, Вадим Яшин, хоть и мастер кадра, прости великодушно. Нет у тебя никаких дел. А вот у меня к тебе есть дело. Представь себе такую книжку. На одной странице — очень крупным планом погибающая трава, безнадёжно замусоренная щепками, видно, как силится она распрямиться, но не может. А справа — та же трава наутро, ночью очищенная да политая доброй рукой, изо всей своей изумрудной силы к солнцу тянется. Если б ты знал, Вадим Яшин, как ты мне нужен. Когда бы я тебя сегодня не встретил, так встретил бы во вторник в кружке, потому что видел я сегодня во Дворце твои снимки…
— Да ладно, — говорю сердито, — я не маленький. Снимки снимками, а Ленка Ленкой. Позвони мне потом, она даст телефон, а сейчас я пошёл.
— Ладно, — сказал он тогда. — Раз так, до свидания. Я-то думал, ты человек и художник, а ты, получается…
Не договорил, встал, руки в брюки — померк лицом и отвернулся в окно.
С подмёрзшего окна лился снежный свет. Я смотрел на огорчённую спину моего короля в этом контровом с блёстками свете и думал, что я, может, правда чего-то не понимаю. Теперь уйти стало неудобно и остаться тоже неудобно.
Писалась для среднего школьного возраста, получилась — для детей младше восьмидесяти и взрослых старше семи лет.Пессимистичный папа шестиклассника Костика Филимонова не сомневается, что сын его влюблен в дочку того самого областного начальника, который без конца его «пропесочивает». А жизнерадостный папа пятиклассницы Светы с первого взгляда называет Костика заговорщиком. Кто из них прав? Да и знает ли ответ сам Костик, объявивший себя главой тайной повстанческой организации «Эврика»? Цель у повстанцев не так себе — они должны спасти планету.А для этого, несомненно, начать следует с перевоспитания взрослых.
«Тетрадь Песчаной Банальности», — называлась тетрадь. И были в ней только отдельные листки. Артём Непобедимый не побрезговал вытащить её из мусорки, потому что увидел Настин почерк, а тетрадка лежала с краю. Да и не исключено, что её выбросили при переезде взрослые, а Настя потеряла. Вытащил и не пожалел. Он завернул коня на детплощадку, уселся на качели, качался, с увлечением читал песчаные банальности и веселился. Были это короткие и длинные истории из жизни. Короткие были написаны детским почерком, длинные — уже увереннее…
Продолжение к рассказу «Здесь был Фёдор». Пятнадцатилетний фотограф Вадим Яшин попадает на Шихан и опять застревает в горах — на этот раз возле небольшого провала, который боится перепрыгнуть. На помощь Вадиму приходит женщина в милицейской форме, однако очень скоро он становится не рад своей спасительнице, в отличие от Фёдора. А Фёдор мало того что ведёт себя престранно, так ещё и заявляет, что Вадим застрял куда серьёзнее — в развитии своего воображения……Ленкина мама — доктор наук. Поэтому меня вдвойне потрясло, что эта реплика, которой нарочно не придумаешь, исходила от неё.— Нет, что ни говори, жить с творческим человеком — поэтом там или артистом — невозможно! — сказала Ленкина мама. — Ведь у него есть какой-то свой внутренний мир, и он живёт в этом внутреннем мире и никого туда не пускает.
Одни думают, что это в пику Крапивину, другие — Митяеву, третьи обижаются аж за СССР, решают, что вышеперечисленное и есть «светлое прошлое». Возможно, в этом есть доля истины, раз они так видят («на воре шапка горит»), но на самом-то деле это притча про Дальние рейсы Дальнего Корабля.
В свой день рождения Оля получает престранную записку: «Оля. Приходи. Гелий». Долго она не может сообразить, что бы это значило. Неужели это тот самый бродяга, которого она повстречала однажды в детстве? И что ему нужно? Она ещё не знает, что будет потом разыскивать бездомного философа по всему городу. Он будет изрекать разные «истины», а она им довольно-таки безропотно внимать. Впрочем, кто на кого в итоге сильнее повлияет, это вопрос открытый.
…Ему приснилось, как будто он летит по городу и видит в окно, что серый Аркаша усадил детей перед телевизором смотреть «Тома и Джерри», чтобы дети ему не мешались под ногами. Юля пытается помешать мужу, но у неё это не удаётся, и она убегает плакать на балкон.— Зачем вы вышли за него замуж? — спрашивает Володя. — Зачем?— Да разве найдёшь другого? — отвечает Юля и заставляет его оглянуться. В десятках окошек вокруг — точно такие же телевизоры, такие же Аркаши и их дети. А за домами — высотки, а за высотками — небоскрёбы, и нет им конца, и горизонта нет.— Сделай что-нибудь, — просит Юля. — Ну сделай же что-нибудь! — кричит она.Он мучительно хватается за голову… И становится деревом.
Настоящее издание — третий выпуск «Детей мира». Тридцать пять рассказов писателей двадцати восьми стран найдешь ты в этой книге, тридцать пять расцвеченных самыми разными красками картинок из жизни детей нашей планеты. Для среднего школьного возраста. Сведения о территории и числе жителей приводятся по изданию: «АТЛАС МИРА», Главное Управление геодезии и картографии при Совете Министров СССР. Москва 1969.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Повесть-воспоминание о школьном советском детстве. Для детей младшего школьного возраста.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.