Завтра, послезавтра… - [28]

Но вот настал долгожданный день крещения Розы Петроне. Очень уж неприлично она себя вела в «языческом» состоянии: не давала никому покоя, ревела по ночам. Приближался и день карнавала; ребята готовились мастерить купо-купо — инструмент, без которого не обходится ни один праздник. Я, разумеется, непременно должен был присутствовать на этих двух празднествах. Ребята специально пришли пригласить меня.

И вот в полдень я вышел из дому, сначала расчистив снег от двери до дороги.

Но прежде чем тронуться в путь, я огляделся. Сам не знаю, что заставило меня вернуться и взять ружье. Падал снег, деревья широкой, длинной полосой уходили куда-то вдаль и казались еще выше на фоне серого неба. Снежинки садились на пальто, обраставшее тонкой, как стекло, коркой. Глухо шумела река, скованная у берегов кромкой льда. Вода с трудом пробиралась меж камней; берега реки изнемогали под тяжестью снега. Дойдя до моста, я остановился. Ветви деревьев свисали большими сосульками, цветы казались льдышками; вокруг лежал чистый, нетронутый снег. Я зашагал по мосту. Под ногами заскрипели мерзлые доски. Разбойник Тамбурино, закутавшись в причудливое белое одеяние, негромко бил в барабан.

Ну как объяснить ребятам, что это никакой не разбойник, а эхо? Я давно знал, что они не ходят через мост. Но лишь теперь догадался, что это просто из-за страха. Они предпочитают делать большой крюк, лишь бы не подходить к этому месту. А началось все с того дня, когда Пассалоне своими глазами увидел в реке разбойника Тамбурино. Как же все-таки объяснить им, что такое эхо? Здесь не обойтись без наглядного примера. Эти ребята никогда не видели автомобиля и не представляют себе, что серебряные птицы, парящие высоко в небе, совсем не птицы, а самолеты. И скажи им, что в этих птицах сидят люди, они ни за что не поверят. Придется объяснять исподволь, переходя от простого к сложному. Здесь замкнутый бедный мирок, населенный сказочными понятиями и суевериями, и здесь очень трудно что-либо объяснить, подобрать точные сравнения. Ведь для этих ребят реальное всегда соседствует и переплетается со сказочным.

В Монте Бруно все уже были в церкви. У выхода стояли женщины в черном, закутанные в большие шерстяные платки. Как они похожи друг на друга! Но нет. Одна из них отличалась от остальных. Высокая, стройная. Из-под платка на миг блеснули ее глаза. Она прошла мимо, даже не взглянув на меня. Но я знал, она видела меня.

Из церкви все направились в гости к Вито Петроне. Ребята уже мастерили купо-купо. Я стал им помогать.

Делают купо-купо так. В большую консервную банку наливают воды. Затем берут лоскут и крепко обвязывают им камышовую трубочку. Потом вставляют ее в бок консервной банки так, чтобы конец трубочки торчал наружу. Получается нечто вроде барабана с трубкой на боку. Проводя рукой по влажной трубке, музыкант извлекает монотонный низкий звук. Эти звуки и называются «купо-купо», а по ним — и сам инструмент.

В дни карнавала на купо-купо исполняют песни, специально сложенные в честь праздника. Эти песни почти не изменились с незапамятных времен комедии дель арте[3].

У реки вы спросите, у бора —

Скажут все: вы прекрасны, синьора.

Я воспеть вас хочу как умею.

Но увижу вас — сразу немею.

Катаринелла, нелла, элла.

Катаринелла, нелла, элла.

Лучше всех исполнял эти песни Петроне. Слегка возбужденный от выпитого вина, он на секунду умолкал, и все с нетерпением ждали, когда он запоет снова. Петроне нежно проводил рукой по трубочке и начинал новую песню, которую сочинял тут же, на глазах у слушателей. Гортанные, грубоватые звуки диалекта сменялись чистыми, звонкими:

Катаринелла, нелла, элла.

Но вот песня спета, и соседи, друзья, знакомые поднимают стаканы с вином за здоровье хозяев дома. В углу о чем-то оживленно беседуют женщины, не забывая то и дело отвечать на шутки Вито. Время от времени одна из восьми дочек Петроне принимается отчаянно реветь. Устанавливают, которая из них, и тут же берут ее на руки.

Вошла Тереза. Она горделиво скинула платок с головы и стала у двери. Вито поднял руку. Наступила тишина. Тум, тум, тум! — загудел купо-купо.

Пришел я к вам, синьора, чин по чину,

Посватать дочку вашу Катарину.

И если вы довольны и согласны,

Я песней вас прославлю громогласно.

Коль скажете вы — «поищи другую»,

Вас женщиною скверной назову я.

Все громко захлопали в ладоши. Вито поглядел на меня. Тереза смотрела прямо перед собой.

Скажу тебе я, Терезина,

О, как стройна ты и красива! —

пропел Вито.

Вскоре все ребята выбежали на улицу, каждый прихватил по пустой корзине. Ребята ходят от дома к дому, распевая под окнами хвалу хозяевам, а те бросают им в корзинки сухие фиги, мелкие монеты, орехи.

Но вот настал момент крещения малютки Розы, самой младшей из дочек Петроне. Все приготовились к приему семи добрых фей. Конечно, хорошо бы поставить семь стульев, да где столько взять? Выбрали самый крепкий, чтобы феи могли по очереди посидеть у колыбели. Рядом с новорожденной поставили тазик с водой и повесили чистое полотенце для рук. Приданое — стиранные-перестиранные рубашонки, верой и правдой послужившие для восьми предыдущих сестер, и несколько старых пеленок — положили в изголовье. В полночь неслышно войдут семь фей и благословят малышку.