Завтра будет поздно - [35]

Едва миновали первые дома, как от крыльца бакалейной лавчонки послышался пропитой бас:

— Чуваков! Заснул, что ли?.. Проверь, какие там ходют в запрещенное время?

От забора отделился долговязый детина в короткой шинели без хлястика. Он приблизился почти вплотную, тусклым электрическим фонариком осветил лица и, распространяя запах денатурата, громко доложил:

— Так что… шмендрики какие-то!

— Дай по шеям, чтоб не шлялись здесь! — донеслось от крыльца, где рдели, то разгораясь, то затухая, два папиросных огонька.

Прежде чем выполнить приказание, детина спросил:

— Папиросы есть?

— Есть, да не про вашу ч-честь, — ответил Лютиков.

— Чего? — изумился детина, не ожидавший от щуплого паренька такого ответа. — А ну, выворачивай карманы! — рявкнул он.

— У меня в кармане в-вот такая б-блоха на аркане, — невозмутимо продолжал Лютиков, вытаскивая браунинг. — Она к-кусается.

Детина, опасливо глядя на пистолет, отступил к забору.

— Не балуй! — дрогнувшим голосом сказал он и, не поворачивая головы, выкрикнул своим: — Они тут со шпалером!

— Что там еще? — недовольно произнес бас.

Вася, видя, что с крыльца спрыгнули два человека и быстрым шагом устремились к ним, тоже вытащил пистолет и предупредил:

— Не приближаться!

Грабители остановились.

— Сейчас как грохну гранатой — пыль от них останется, — с наигранной бойкостью сказал оборванец в длинной кавалерийской шинели.

— А ну, посвети: что тут за субчики? — приказал второй, одетый в кожанку.

Мутный луч фонарика вновь заскользил по путиловцам. Убедившись, что в руках у них не пугачи, а браунинги, грабитель изменил тон.

— Никак, на своих напоролись? — воскликнул он. — Просим пардону. Но вот этот и те переулочки — наши. Заявочка по всей форме: и Ваньке Быку и всей шатии известно, что мы тут буржуя перетряхиваем.

— Какого буржуя? Где вы тут буржуев нашли? — спросил Вася.

— В общем, находим и реквизируем по закону: грабим только награбленное. А вас просим другую улицу поискать, иначе не ручаюсь… помощнички у меня шибко нервные.

— А мы вам советуем убраться отсюда, да поживей!

— Кто вы такие, чтоб приказывать?

— Рабочий патруль.

— Новые городовые, что ли?

— Кто бы мы ни были, а грабить не позволим.

— Чего?.. А ну, дай я их шугну гранатой. — Грабитель в длинной шинели отвел руку, словно собираясь что-то бросить, и выкрикнул: — Тикай, пока не кинул!

Почти в то же мгновение позади послышался строгий голос:

— Не шевелиться! Стреляем без предупреждения.

Это был Дема Рыкунов со своими ребятами. Из темноты показались и другие. Поняв, что бежать некуда, грабитель буркнул:

— Не бойтесь, я шутю!

— Зато мы не шутим, — сказал Дема и, подойдя вплотную, потребовал: — Покажи, что у тебя?

В руке у грабителя оказалась пустая бутылка из-под денатурата. Отдавая ее Рыкунову, он сказал:

— Не сумлевайся… чистая ханжа была.

— Выкладывайте все, что награбили, — сказал Вася.

— Да мы завсегда делились… не жадные. Только бы Ванька Бык не обиделся. Ему с нас доля полагается. Если кому жить охота, лучше не впутываться.

— Не пугай, не страшно. И вашего Ваньку Быка в оборот возьмем. Обыщите их, — сказал Дема своим парням.

Грабители, словно по уговору, отступили назад и прижались к забору.

— Не подходи! Кровь пустим, — угрожающе прокричал басистый. В руке у него появился револьвер. — Сами все выкинем, но вы попомните… встретимся еще на узкой дорожке.

Они начали выбрасывать из карманов на снег все, что отняли у прохожих.

— Ну, а теперь забирай коней — и марш отсюда! — приказал Дема. — И предупредите своих: если еще кого на грабеже поймаем — худо будет!

Грабители побежали вдоль забора, торопливо отвязали коней и, вскочив на них, пригрозили:

— Это вам не забудется!

И ускакали по Петергофскому шоссе.

В воскресенье Катя Алешина весь день просидела дома с раскрытой книжкой и вслушивалась, не раздастся ли стук в окно.

«Забыли, наверное? — думалось ей. — А может, стесняются, стоят где-нибудь на улице и ждут».

Накинув на голову платок и надев пальто, она вышла за ворота. Улица была пустынной.

«Их, наверное, через мост не пустили, — решила Катя. — Неужели не догадались по льду пройти? Впрочем, почему они должны рваться сюда, рискуя жизнью? Только потому, что я их жду? Наташа права — сегодня парням не до свиданий. Да и кому захочется в такую даль идти пешком! Трамваи, кажется, совсем не ходят…»

И все же она ждала, надеясь, что Вася Кокорев пробьется к ней. «Они, наверное, дерутся с полицией, а я попусту жду, — убеждала она себя. — Но когда же мы теперь встретимся? Он может прийти, не застать меня дома. Надо назначить новый день. Только как это сделать? Очень просто — написать письмо, не признаваясь, конечно, ни в чем. Но я же не знаю адреса, куда же писать? Прямо на завод, — решила Катя. — Они говорили, что работают в кузнице».

Она вернулась домой и написала всего несколько строк:

«Вася и Дема! Нас снедает любопытство: как вам удалось улизнуть от долговязого? Если пожелаете рассказать, то в четверг и воскресенье после семи вечера я буду дома.

Желаю вам успехов. Катя».

В тот же вечер она опустила письмо в почтовый ящик. А потом спохватилась: не покажется ли она навязчивой? Ой, как нехорошо. Ну и пусть! Если он дурное подумает, не нужен ей такой, обойдется она и без него.