Мальчишки-ежики
Повесть о комсомольцах двадцатых годов и первых пионерах, об индустриальном строительстве, о ленинградских ребятах-фабзавучниках, которые делают первые шаги в своей трудовой биографии.
| Жанр: | Детская проза |
| Серии: | - |
| Всего страниц: | 95 |
| ISBN: | - |
| Год издания: | 1977 |
| Формат: | Полный |
Мальчишки-ежики читать онлайн бесплатно
Мальчишки и яблоня
Городишко был небольшим. Его разделяли на три части река и железная дорога.
Громачевы поселились за железной дорогой у кромки леса. Здесь, на окраине городка, всегда было тихо, только по утрам, едва лишь светало, зычно пела пастушеская труба — и улицы, переулки наполнялись звяканьем колокольцев, ботал, блеянием, мычанием.
Прежде Громачевы жили на колесах — в раскачивающейся теплушке, которая странствовала вместе с ремонтной бригадой по фронтовым железнодорожным узлам.
С малых лет Ромка и Дима знали, как басовито завывают немецкие цеппелины, что такое бомбежка и артиллерийские обстрелы. Игрушками у них были отстрелянные гильзы, свинцовая шрапнель, осколки снарядов, бомб.
Им запомнились тряские переезды и вечерняя ласка матери. Уложив троих братишек на нарах в один ряд, она сама вскарабкивалась наверх и устраивалась с малышкой Ниной у стенки. Притихнув, мальчишки ждали, когда мать перестанет возиться с сестренкой и начнет укрывать их, да не просто, а погладив каждого и несколько раз поцеловав. От ласкового прикосновения ее рук и губ становилось легко и радостно на душе.
Зимой дощатая теплушка, в которой ютились еще три семьи железнодорожников, так промерзала, что к заиндевевшей стенке пристывали не только наволочки, одеяла, но и кудряшки малышей.
Первым в вагоне простудился и умер от воспаления легких младший мальчишка — Алешка. Стали кашлять и другие обитатели теплушки. Отец и его товарищи, опасаясь, что холода погубят их жен и детей, упросили начальство отправить семейные вагоны под Петроград, где, по слухам, можно было найти свободное жилье. Но слухи не оправдались. На небольшой узловой станции Л. вновь прибывших сумели поселить только в сыром подвале. Здесь было еще хуже, чем в теплушке.
Вызванный телеграммой Громачев застал жену и дочь в постели. В отчаянии он сумел уговорить стрелочника сдать две комнатки в своей избенке. Но уже было поздно. Заболевшие угасли почти одновременно: девочка — утром, а жена — в сумерки.
Когда оба гроба увезли на кладбище, в доме принялась хозяйствовать Анна — сестра жены. Так что мачехой у Ромки и Димы стала не чужая женщина, а кровная тетя.
Анна была женщиной решительной, она заставляла называть себя мамой Аней и круто расправлялась, если не выполнялись ее прихоти. Братишкам невольно приходилось говорить ей «мама», но словом «ты» они никогда не приближали ее к себе: обращались к ней только на «вы». И это Анне нравилось, потому что так было заведено у господ, у которых прежде она служила в горничных.
Михаил Андреевич Громачев, несмотря на воинственно закрученные вверх кончики усов, был человеком добрым и покладистым. Он редко сердился на сорванцов, и если брался за ремень, то лишь по настоянию Анны, и стегал не больно, хотя замахивался свирепо. Зато сама Анна была щедра на подзатыльники, оплеухи и порки.
Старший Громачев неделями пропадал в поездках. Он мечтал стать машинистом, но мешало малое образование: Михаил Андреевич учился всего две зимы. Чтобы удержаться хотя бы в помощниках машиниста, ему приходилось кочегарить и соглашаться на дальние поездки.
Мальчишкам на всю жизнь запомнился смешанный запах горелого угля, железа и мазута, которым насквозь был пропитан отцовский сундучок и дорожная промасленная одежда.
Анна осталась жить с мужем сестры не потому, что полюбила Громачева, просто никто другой ей в ту пору не подвернулся, а женщине хотелось обзавестись своим домом и семьей. К тому же она дала слово умирающей сестре вырастить мальчишек. Длительные отлучки мужа ее не огорчали, она лишь корила его за малые заработки и неумение устроиться в жизни.
Рядом с двором, в котором обитали Громачевы, высилась пустующая вилла питерского богача, куда-то исчезнувшего после революции. Сад и виллу охранял бородатый дворник Трофим Фоничев, живший в бревенчатом домишке за каретником.
Весной местный Совет, не зная, куда девать все прибывавших и прибывавших беженцев, решил заселить пустующие дачи питерских богачей.
К вилле подъехали на подводах пять семейств поляков, литовцев и белорусов. Это была голытьба, потерявшая свой скарб. Война их не только выгнала с насиженных мест, но и разорила.
Дворник Трофим встретил непрошеных жильцов у ворот, держа в руке топор.
— Не пущу! — тряся бородой, предупредил он. — Без хозяина не велено.
Его принялись урезонивать:
— Чудила, ты что — про революцию ничего не слышал? Конец богачам! Твой, видно, давно за границу драпанул, не вернется больше.
Но Фоничев был непреклонен.
— Зарублю! — угрожал он. — Не позволю голодранцам загаживать дом.
Пришлось посылать за милицией.
К вилле пришел член исполкома с двумя стрелками, носившими красные повязки на рукавах.
— Ты что же это приказа комитета рабочих и солдатских депутатов не выполняешь? — грозно спросил исполкомовец. — Хочешь, чтоб мы тебя на месте как буржуйского холуя расстреляли? А ну положи топор и проваливай!
Топора Трофим не бросил, но и больше перечить не стал, отдал ключи и сказал:
— Ты в ответе будешь. За каждую вещь взыщу. Все они у хозяина записаны.
В тот же день Трофим отгородился от беженцев забором из горбылей. Он сделал проезд к воротам, взял себе огород, каретник и сарай, а чужакам оставил лишь калитку и частицу сада, заросшего одичавшими лупинусом и шиповником.
