Завтра будет поздно - [34]

Одним хотелось парламентарной республики, другим— конституционного правительства, третьим — рабочей власти.

— Долой всякие правительства! — кричали анархисты. — Они обуза и кандалы для свободного человека. Анархия сохранит нам свободу.

За Нарвской заставой по ночам опасно было показываться на улице. Полицейских не стало, а милиция еще не организовалась. Распоясались не только хулиганы, но и некоторые рабочие парни колобродили всю ночь, задевали прохожих и горланили под гармошку песни.

— Свобода! — кричали они. — Что желаем, то и делаем!

Особое раздолье было грабителям. Они собирались в шайки, определяли, какие улицы находятся под их «контролем», вламывались в дома и брали все, что понравится. Некоторые даже заводили свои «порядки», облагали боязливых обывателей данью, за водку и деньги выдавали ночные пропуска — по-особому вырезанные куски картона. Если у человека такого пропуска не оказывалось, то его на своей улице могли избить, раздеть и голышом отпустить домой. В темных переулках каждую ночь слышались крики о помощи, стрельба, звон разбитых окон.

Вновь принятым в партию молодым путиловцам райком поручил открыть в бывшем трактире клуб, чтобы рабочей молодежи было где отдохнуть, почитать и повеселиться. Комендантом клуба назначили двадцатитрехлетнего инвалида войны — однорукого Бориса Тулупина.

Тулупин повел парней осматривать помещение.

Дом был двухэтажный. Нижний зал и комнаты оказались захламленными. Буфетную стойку, столы и стулья покрывала густая пыль. Обои пахли плесенью.

— Ежели уборку устроить да свежими обоями оклеить, то для читальни и библиотеки самое подходящее место, — сказал Тулупин.

Верхний этаж был не так запущен: в большой гостиной стояли диваны, кресла, а в остальных кабинетах даже уцелели зеркала и аляповатые картины на запятнанных стенах. Тулупин предложил:

— В этих комнатах разместим кружки. В гостиной лекции устраивать будем. А если потанцевать захочется, то можно и внизу и наверху.

Парни тут же решили — кто станет чинить мебель и менять обои, кто соберет девушек и попросит вымыть полы и окна, кто будет следить за тем, чтобы в клуб не попадали пьяные и хулиганы.

Наводить порядки взялись Дема Рыкунов и Вася Кокорев. Собрав парней, живущих в Чугунном переулке, они стали обсуждать, что нужно будет делать.

— Оружие н-нам дадут? — поинтересовался Ваня Лютиков — небольшой жилистый парнишка, работавший клепальщиком на Путиловской верфи. — А то п-потом домой не п-пройдешь.

— Это верно, — поддержал его рыжеватый Шурыгин из паровозной мастерской. — Какие-то типы появились на Огородном. Вчера мою мамашу остановили, водки требовали.

— Не только водки… Ч-часы и д-деньги отнимают, — вставил словоохотливый Лютиков. — Вчера у с-соседки обручальное кольцо с-сняли… ч-чуть палец не вывернули.

— Турнуть их надо, — решительно предложил Дема.

— Попробуй. У них ш-шпалеры и бомбы. Все они из ш-шайки Ваньки Быка.

Ванька Бык был знаменитостью за Нарвской заставой. Этот дебошир, сквернослов и пьяница прежде работал носаком на Гутуевском лесном складе. Но ему надоела тяжелая работа, и он перешел на легкие хлеба: два-три дня, не брезгуя ничем, добывал деньги, неделю пьянствовал и скандалил.

В первые дни революции, собрав таких же босяков, каким был сам, Ванька Бык помогал рабочим громить полицейские участки. А потом, раздобыв своей банде военную форму и лошадей, как бы по приказу новых властей явился в управление Путиловских заводов, арестовал генерал-директора Дубницкого вместе с его помощниками и под конвоем повел якобы в Таврический дворец. По пути босяки ограбили «арестованных» и голыми бросили в Обводный канал.

Жители окраины видели, как Ванька Бык возвращался на коне. Бросив поводья, он держал в руках генеральские сапоги и, бахвалясь, хлопал голенищем о голенище.

Вообразив себя героем революции, Ванька Бык решил, что ему теперь все дозволено. Он, по наводке своих собутыльников, самолично делал обыски в богатых домах, забирал ценные вещи и пропивал их.

Около Ваньки Быка вертелось много всякого сброда. Даже незнакомые ему любители легкой наживы надевали на себя солдатские шинели и действовали от его имени.

— А мы и Ваньки Быка не испугаемся, — сказал Дема. — Приходите к восьми часам, пойдем в обход.

В назначенное время парни собрались около кокоревского дома. Дема и Вася взяли себе из хранившегося у них оружия по винтовке и браунингу, а остальное роздали.

Все вместе они дошли до Новопроложенной улицы и послали на разведку Ваню Лютикова. Он вернулся минут через десять и сообщил:

— Уж-же приехали… Лошадей к столбу привязали. Двое в ш-шинелях, третий — в простой одежде. При мне ос-стансвили тетку, документы и в-выкуп потребовали.

— Как же теперь нам сделать, чтоб бандюги не удрали? — задумался Дема. — Вот что… ты, Вася, с кем-нибудь шагай прямо к ним и заводи разговор, — предложил он. — Я с двумя пойду в обход, а остальные незаметно подкрадывайтесь… Только раньше времени не показываться! Я свистну, когда понадобитесь.

Отдав винтовку парням, Вася поставил браунинг на боевой взвод, засунул его за ремень, застегнул куртку и вместе с Лютиковым не спеша пошел к Огородному переулку.