Зависимость - [6]

Мои страдания усиливаются к пяти часам вечера. Пока я на кухне готовлю картошку, сердце начинает бешено колотиться и белая кафельная плитка за конфоркой мерцает перед глазами, будто вот-вот обвалится. Стоит Вигго Ф. показаться в дверях, как я начинаю лихорадочно тараторить, словно в попытке скрыть что-то ужасное, мне самой неизвестное. И за ужином я продолжаю болтать, несмотря на его односложные ответы. Я боюсь, что он скажет или сделает что-то неимоверное, необратимое, чего он раньше не говорил или не делал. Если мне удается привлечь его внимание, сердцебиение слегка приглушается, и я могу спокойно дышать, пока в нашем разговоре снова не возникает пауза. Я болтаю обо всем на свете — о фру Йенсен, которая, увидев мой портрет, сделанный Эрнстом Хансеном, спросила: нарисовано ли от руки? Я болтаю о моей маме, о ее давлении, которое стало чересчур высоким, хотя раньше всегда было слишком низким. Болтаю о моей книге, которую из «Гюлендаль» вернули со странным замечанием, что я начиталась Фрейда, а я даже не знаю, кто он такой. Тогда я отправляю книгу в издательство под названием «Атенеум» и каждый день с волнением жду ответа. Однажды вечером Вигго Ф. замечает мое возбуждение и говорит, что я превратилась в трещотку. Я отвечаю, что мне нездоровится. Кажется, что-то с сердцем. Глупости, смеется он, не в твоем же возрасте — наверное, это нервное. Он с тревогой вглядывается в меня: не беспокоит ли меня что-то? Я уверяю, что катаюсь как сыр в масле. Я всё же позвоню Геерту Йёргенсену, отвечает он, запишу тебя на прием. Он главный врач, заведует психиатрическим отделением. Я сам к нему обращался много лет назад. Невероятно здравомыслящий человек.

Итак, я сижу перед главным врачом, высоким костлявым мужчиной с огромными глазами, которые, кажется, вот-вот выскочат из орбит. Рассказываю ему обо всем. О Пите Хейне и о том, что не призналась Вигго Ф. в своем намерении развестись. Геерт Йёргенсен одобряюще улыбается мне, играя по столу ножиком для вскрытия писем.

Не интересно ли, вопреки всему, спрашивает он, быть между двумя мужчинами?

Да, соглашаюсь я с удивлением, потому что на самом деле интересно.

Вам следует порвать с Мёллером, констатирует он, в любом случае это безумный союз. Как вам, наверное, известно, я возглавляю психиатрическое отделение в санатории Харесков. Предложу редактору, чтобы вы провели там некоторое время. Я всё улажу. Как только вы исчезнете с его горизонта — ваш сердечный невроз пройдет.

Он тотчас звонит Вигго Ф., который против этой идеи ничего не имеет. Уже на следующий день я собираю чемодан и еду в Харесков, в одноместную комнату с видом на лес. Я снова беседую с главным врачом, и он сообщает, что Питу Хейну запретят меня навещать, пока всё не успокоится. Доктор сам позвонит ему и попросит держаться подальше. В санатории только женщины возраста моей мамы, но очень состоятельные и хорошо одетые. Моя изношенная одежда отягощает меня, и в мыслях — все подаренные Питом костюмы, так ни разу и не надетые. Дни проходят безмятежно, и сердце мое снова успокаивается. В пригороде Багсверд я беру напрокат печатную машинку и пишу стихотворение «Вечная тройка»:

Двумя мужчинами всегда

Мой путь пересечен.

Один — в него я влюблена.

Другой — в меня влюблен.

В своей любви к Питу Хейну я не уверена, но и он мне никогда не признавался. От него приходят шоколад и письма, а однажды и орхидея в длинной картонной коробке. Я ставлю ее в стройную вазу на ночном столике без всякой задней мысли. В этот день Вигго Ф. должен поговорить с главным врачом, но сначала заглядывает ко мне. Едва успев поздороваться, он вдруг замечает цветок. Он бледнеет, опирается на край стула. С ужасом я вижу, как сильно дрожит его подбородок. Вот это, произносит он срывающимся голосом, показывая на орхидею, ты от кого получила? У тебя есть другой?

Нет-нет, выпаливаю я, анонимный подарок от какого-то тайного поклонника.

Произнося это, я вспоминаю о своей маме, чьи проворные увертки так поражали меня в детстве.

4

Наступает осень, и я гуляю по лесу в черном костюме с воротником из оцелота. Гуляю сама по себе: мой мир сильно отличается от мира женщин, с которыми я лишь перебрасываюсь парой слов за едой. Пит Хейн навещает каждый день. Он приносит шоколад или цветы, и мы бродим по бесконечному лесу, пока он рассказывает о поисках хорошего пансиона для меня и о моем бесподобном способе избавления от Вигго Ф. Я же считаю, что нельзя избавляться от человека только потому, что встречаться с ним больше невмоготу, но это невозможно объяснить Питу, практичному, приземленному и совершенно не сентиментальному. Он целует меня с видом счастливого владельца под окрасившимися в разные цвета деревьями, листва которых тихо опадает над нами. Ему кажется, что я выгляжу не такой счастливой, как следовало бы. Я уже показала ему письмо от Вигго Ф., но Пит лишь посмеялся и заметил, что не стоит и ожидать другого от разочарованного и озлобленного человека. Вот оно: «Дорогая Тове, пришло сообщение от издательства, что твою книгу приняли. Чек прилагаю». И подпись. Я крутила бумагу так и сяк, но больше ничего не нашла. Я расстроена этим письмом, хотя и рада, что мой роман взяли. Расстроена потому, что вспоминаю наш последний хороший вечер вдвоем и нечто общее между нами, ныне разрушенное. Главный врач сообщает, что Вигго Ф. не намерен разводиться, потому что считает, что я еще пожалею об отношениях с Питом Хейном. Вигго Ф. недолюбливал Пита из-за сарказма, хотя они и встречались всего несколько раз. Получаю я письмо и от Эстер: клубу меня не хватает. Она спрашивает, может ли взять на себя обязанности председательницы на время моего отсутствия. От Вигго Ф. ей не удалось узнать мой адрес, зато удалось вытащить его едва ли не клещами из скрытного Пита. Если бы я всё еще жила вместе с Вигго Ф., то устроила бы ужин в дорогом ресторане в честь такого события. Приглашать на ужин Пита мне не хочется, потому что совершенно очевидно, что это он должен меня пригласить. И я с тревогой думаю о своем будущем — чувство защищенности осталось в зеленой гостиной. Чувство защищенности было в мыслях о замужестве, ежедневном хождении по магазинам и приготовлении ужина, но теперь всё это испарилось. Пит ни разу не упоминает о браке, и ему безразлично, даст ли Вигго Ф. развод.