Зависимость - [28]

В октябре 1945 года мы забираем новорожденную девочку из больницы Ригс. Она совсем крошечная и весит всего пять фунтов. Рыжая с длинными золотыми ресницами. В этот день я принимаю четыре таблетки, потому что две уже не оказывают прежнего действия. Мне нравится снова держать в руках младенца, и я самой себе обещаю любить его так же, как собственных детей. Весь день напролет девочке нужно давать бутылочку каждые три часа, ночью это делает Карл. Я не могу проснуться из-за хлораля. Когда мама приходит в гости, она мельком заглядывает в кроватку и произносит: красивой ее не назовешь. Ей кажется безумием, что я беру на себя больше детей, чем это необходимо. Приходит и свекровь, ее захлестывают эмоции: боже мой, восклицает она и хватается за сердце, до чего же она похожа на Карла. Мы обсуждаем, что от них ушла повариха и как сложно подыскать замену. У нее постоянные проблемы с кухарками. Что же мне делать со своими приливами жара, спрашивает она сына, которому всегда приходится немного напиваться, чтобы выдерживать присутствие матери. Он улыбается: должно быть, это даже приятно, в такое-то холодное лето. Карл отказывается воспринимать ее всерьез и в ответ на попытку поцеловать его странно подпрыгивает, чтобы уклониться от объятий. В последний момент он подставляет щеку, где мать и запечатлевает поцелуй. К ее приходу он всегда просит меня надеть что-нибудь с длинным рукавом, чтобы спрятать следы от уколов. Не потому, что это имеет какое-то значение, объясняет он, просто выглядит не очень красиво.

У нас в квартире появляется Яббе; пока что она спит в детской комнате. Ее настоящее имя — фрекен Якобсен, и она из городка Грено, но Хэлле прозвала ее Яббе, и мы все ее так называем. Это крупная, крепкая прилежная девушка, детей она любит. У нее простое и внушающее доверие лицо с глазами навыкате, всегда слегка влажными, словно она постоянно чем-то взволнована. Рано утром она печет булочки к кофе, который приносит мне в кровать, пока Карл спит под боком. Вам нужно кушать, произносит она отчетливо, вы слишком худая. Теперь, когда еду мне подают, у меня появляется небольшой аппетит, и в целом кажется, что всё налаживается. Мне отлично работается на бутальгине — уколы требуются лишь время от времени. Эббе часто звонит пьяным. Он околачивается по пивнушкам вместе с Виктором, которого я никогда не видела, хотя многие мои друзья его знают. Эббе страстно мечтает познакомить меня с этим Виктором. Но стоит мне лишь заикнуться Карлу о намерении навестить Эббе, как тут же появляется укол и он спит со мной — грубо и жестоко, без всяких ласк. Мне нравятся пассивные женщины, признается он. Он отлично осознает, что у Эббе есть право видеться со своей дочерью, поэтому мы договариваемся: я стану приводить девочку к матери Эббе, а та будет возвращать ребенка по окончании посещения.

Микаэля я рожаю в больнице на Энгхавевай, и Карл помогает ему появиться на свет. Я лежу в отдельной палате с новорожденным на руках, Карл делает мне укол и долго сидит у моей кровати, любуясь ребенком, которого через некоторое время перекладывают обратно в люльку. Это будет чудесный малыш, с гордостью заявляет он, сын художницы и ученого — отличная комбинация. Жду не дождусь, когда достроят дом, вяло произношу я. Знакомое блаженство тем временем разливается по телу. Мы всегда будем вместе, у нас всё сложится иначе, чем с другими. Вигго Ф. и Эббе, произносит Карл самоуверенно, не понимали тебя так, как умею я.

Через некоторое время мы переезжаем в готовый дом на Эвальдсбаккен в Гентофте. Кирпичное здание в два этажа полностью завершено и построено по проекту архитектора. Внизу — детская, комната для прислуги, столовая, ванная и кухня. Наверху у меня и Карла по комнате. Моя — просторная и светлая, из окна перед письменным столом открывается вид на прекрасный сад с множеством фруктовых деревьев и газоном, который Карл подстригает каждое воскресное утро. Относительно счастливое для нас лето. Нам удалось создать порядочное оформление нашему существованию, о чем я всегда в глубине души мечтала. Все заработанные мною деньги я отдаю Карлу, и, как мне кажется, он умно и экономно обращается с ними. Но в один осенний день на просьбу выписать новый рецепт на бутальгин он отвечает, семеня по комнате взад и вперед пугливыми осторожными шажками: давай подождем несколько дней, боюсь, что ты немного перебираешь с таблетками. В этот же день мне становится плохо — такое со мной уже случалось несколько раз. Озноб, пот ручьем и диарея. Ко всему прочему меня охватывает сильный страх — сердце панически колотится. Я ясно осознаю: мне нужны эти таблетки — и нахожу выход из ситуации. По какой-то причине я сохранила старый рецепт Карла — и аккуратнейше его переписываю. Отправляю в аптеку ничего не подозревающую Яббе, и та возвращается с таблетками, словно это всего лишь упаковка аспирина. Я принимаю разом пять-шесть штук — столько мне требуется, чтобы достичь того же эффекта, что некогда от двух пилюль. С туманной тревогой я осознаю, что впервые в жизни совершила что-то преступное. Я решаю больше никогда этого не делать. Но обещания не сдерживаю. В доме мы живем пять лет, и большинство из них я — зависимая.