Затерянный мир. Отравленный пояс. Когда мир вскрикнул - [85]

– А причем здесь то, что случилось на Суматре?

– Ну, связь между размытыми линиями спектра и заболевшим аборигеном на Суматре очень натянута. И все-таки старина Челленджер раньше уже доказывал нам, что он знает, о чем говорит. Несомненно, там появилась какая-то странная болезнь, а сегодня из Сингапура пришла телеграмма о том, что в Зондском проливе не работает ни один маяк, и о двух кораблях, севших по этой причине на мель. Так или иначе, было бы хорошо взять у профессора интервью по этому поводу. Если удастся узнать что-то определенное, к понедельнику нужно будет подготовить статью.

Я как раз выходил из кабинета редактора отдела новостей, прокручивая в голове свое новое задание, когда услышал, что меня зовут из приемной на нижнем этаже. Там дожидался курьер с телеграфа, который принес телеграмму из моего дома в Стритхэме. Она была от того самого человека, о котором мы только что говорили. Вот что он писал:

«Мэлоун, Хилл-стрит, 17, Стритхэм. – Привезите кислород. – Челленджер».

«Привезите кислород»! Профессор, на моей памяти, всегда обладал весьма тяжеловесным чувством юмора, и оно, как правило, с трудом воспринималось окружающими. Возможно, это была одна из тех шуток, которые самого Челленджера доводили до гомерического хохота[139], когда он, зажмурив глаза, широко открыв рот и потрясая своей бородой, переставал воспринимать окружающее, даже если дело касалось самых серьезных вещей. Я еще раз перечитал загадочные слова, но мне так и не удалось увидеть в них что-то, хоть отдаленно напоминающее шутку. Тогда это, конечно, была просто лаконичная просьба, хотя и очень странная. Челленджер был последним человеком во всем мире, обдуманное указание которого я посмел бы не выполнить. Возможно, речь шла о каком-либо химическом опыте, а возможно… В общем, мне ни к чему было задумываться над тем, зачем профессору понадобился кислород. Я просто должен был его привезти. У меня оставалось около часа до поезда, уходящего с вокзала Виктория. Я поймал такси и, следуя по адресу, найденному в телефонном справочнике, поехал на Оксфорд-стрит в компанию «Оксиджен тьюб сепплай».

Выйдя из такси возле здания компании, я увидел у дверей двух молодых людей, которые вынесли железный цилиндр и не без труда погрузили его в ожидавшую машину. За ними по пятам шел пожилой человек, который ругался скрипучим язвительным голосом и указывал, что и как им делать. Затем он обернулся ко мне. Строгие черты лица и козлиная бородка – я не мог ошибиться, это был мой давний приятель, своенравный профессор Саммерли.

– Что! – вскрикнул он. – Только не говорите мне, что он и вам прислал эту нелепейшую телеграмму с просьбой привезти кислород!

Я показал ему бланк.

– Что сказать! Я тоже получил такую же, и, как видите, хоть и очень неохотно, но решил сделать то, что там написано. Наш старый друг, как всегда, абсолютно невыносим. Необходимость в кислороде не может быть столь срочной, чтобы он исчерпал все традиционные возможности и покусился на время тех, кто на самом деле более занят, чем он сам. Почему он не мог заказать это напрямую?

Я мог только высказать предположение, что Челленджер хотел получить кислород немедленно.

– Или думал, что хочет, а это уже совсем другое дело. Но теперь вам ни к чему покупать кислород, учитывая, какой у меня запас.

– И все-таки Челленджер, похоже, почему-то хотел, чтобы мы оба привезли его. Правильнее будет, если я в точности выполню его указания.

Несмотря на ворчание и возражения Саммерли, я заказал еще один баллон, который погрузили в машину вместе с предыдущим, поскольку профессор предложил подвезти меня на вокзал.

Я вернулся, чтобы расплатиться с таксистом, который почему-то очень возмущался и спорил по поводу оплаты. Когда я снова подошел к профессору Саммерли, тот яростно пререкался с молодыми людьми, которые вынесли для него баллон с кислородом, и его маленькая седая козлиная бородка тряслась от негодования. Один из парней, насколько я помню, назвал его «старым глупым белым какаду», чем привел водителя Саммерли в такое бешенство, что тот выскочил из машины и вступился за своего обиженного хозяина, и нам с большим трудом удалось избежать потасовки прямо на улице.

Эти мелочи могут показаться тривиальными, и на тот момент они выглядели просто незначительными эпизодами. Но только сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, какое они имели отношение ко всей истории, которую я собираюсь вам рассказать.

Мне показалось, что водитель был новичком или же просто потерял самообладание в этом шуме, поскольку по дороге на вокзал он вел машину просто безобразно. Дважды мы чуть не столкнулись с другими машинами, которые также неуверенно держались на дороге, и я помню, что даже сказал тогда Саммерли, что уровень вождения в Лондоне заметно снизился. Однажды мы чуть не зацепили большую толпу зевак, следивших за дракой на углу Мэлл. Люди, которые были очень возбуждены, со злостью подняли крик на неуклюжего водителя, а один молодой человек даже запрыгнул на подножку и стал размахивать тростью прямо у нас над головами. Я столкнул его, и мы были очень рады, когда нам удалось отделаться от них и целыми и невредимыми выехать из парка. Эти незначительные события, сменяя друг друга, действовали мне на нервы, и по раздраженности моего товарища я видел, что и его терпению приходит конец.