Затаившийся Оракул - [9]

Кроме этого, Зевс сделал меня ответственным за поступки Октавиана. Ему казалось, что эгоизм этот мальчик унаследовал от меня. Это же глупо, я слишком хорошо знаю себя, чтобы быть эгоистом.

— Что вообще с тобой случилось, друг? — голос Перси отвлёк меня от размышлений. — Война закончилась в августе, а сейчас январь.

— Что?!

Хотя по зимней погоде об этом можно было догадаться, но я не придал этому особого значения.

— Когда я видел тебя в последний раз, — сказал Перси, — Зевс ругал тебя в Акрополе. А потом БАМ — и ты исчез. Никто не слышал о тебе абсолютно ничего 6 месяцев.

Я попытался вспомнить, но моя божественная память взяла отпуск. Что произошло за эти 6 месяцев? Мог ли я быть в трансе? Неужели Зевс так долго думал, что со мной сделать? Может быть, была причина, из-за которой он ждал так долго, чтобы сбросить меня на землю.

Отцовский голос всё ещё звенел у меня в ушах: «Твоя вина — твоё наказание». Я вновь почувствовал свой позор, как если бы разговор произошел только что.

После тысячелетий бессмертной жизни, для меня было проблемой следить за течением времени и при куда более хороших обстоятельствах. Я слышал песню на Spotify и думал: «О, новая песня!», а потом вспоминал, что это концерт Моцарта на фортепиано № 20 в D Minor двухсотлетней давности. Или я задавался вопросом: «Почему у меня в контактах не было Геродота?». А после осознавал, что у Геродота нет смартфона, так как он умер в Железном веке.

То, как быстро вы, смертные, умираете, очень раздражает.

— Я… я не знаю, где был, — признался я. — У меня провалы в памяти.

Перси вздрогнул:

— Я ненавижу провалы в памяти. В прошлом году я потерял целый семестр по милости Геры.

— Ах да, — я не мог вспомнить, о чем именно говорит Перси Джексон. Во время войны с Геей, я был сфокусирован на своих собственных невероятных подвигах. Но я предполагал, что он и его друзья испытали несколько незначительных трудностей.

— Ну, никогда не бойся, — сказал я, — всегда найдутся новые пути, как добиться славы! Поэтому я пришёл к тебе за помощью!

Перси смутился, будто он захотел ударить меня, но ему не позволило благородство:

— Послушай, чувак…

— Можешь ли ты воздержаться от называния меня чуваком? — спросил я. — Довольно неприятно вспоминать о том, что я человек.

— Хорошо… Аполлон, я буду счастлив проводить тебя и Мэг до лагеря, если ты хочешь, конечно же. Я никогда не отворачивался от полубога, которому требовалось помощь.

— Прекрасно! У тебя есть что-нибудь кроме Тойоты Приус? Мазератти, например? Я буду рад и Ламборджини.

— Но, — Перси продолжил, — я не могу быть вовлечён в еще одни Великие Пророчества или что-то вроде этого. Я пообещал.

Я смотрел на него, не совсем понимая:

— Обещал?

Перси сплел свои пальцы. Они были длинными и гибкими. Он мог бы стать превосходным музыкантом.

— Я потерял почти весь год из-за войны с Геей. Я провёл этот год, играя в догонялки со своим классом. Если я хочу пойти в колледж вместе с Аннабет следующей осенью, я должен решить эту проблему и получить свой диплом.

— Аннабет… — Я попытался вспомнить имя. — Это та пугающая блондинка?

— Да, это она. Я пообещал ей, что не умру, пока она не вернётся.

— Вернётся?

Перси указал на север:

— Она будет в Бостоне ещё несколько недель. Экстренная семейная помощь. Смысл в том, что…

— Ты говоришь, что не можешь помочь мне с возвращением на мой трон?

— Эээ… Да, — он указал на дверь спальни. — К тому же, моя мама беременна. У меня будет сестра. Мне хотелось бы быть рядом, чтобы познакомиться с ней.

— Да, я понимаю. Помню, когда родилась Артемида…

— А вы разве не близнецы?

— Я всегда считал ее своей младшей сестрой.

Рот Перси дернулся.

— В любом случае, моя мама понимает, что происходит, и ее первый роман опубликуют этой весной, так что мне хотелось бы остаться живым, до тех пор, пока…

— Чудесно, — сказал я. — Напомни ей, чтобы она принесла должное подношение. Каллиопа очень обижается, когда писатели забывают ее отблагодарить.

— Хорошо. Я пытаюсь сказать… Я не могу уйти в очередной поиск. Я не могу поступить так со своей семьей.

Перси посмотрел в окно. На подоконнике стоял горшок, в котором росло растение с нежными серебряными лепестками — возможно, «лунное кружево».

— Я и так доставил массу неприятностей маме за всю свою жизнь. Она только недавно простила меня за мое прошлогоднее исчезновение, и я пообещал ей и Полу, что этого больше не повторится.

— Полу?

— Мой отчим. Сейчас он преподает в школе. И он отличный парень.

— Я знаю, — по правде говоря, я не знал. Я хотел снова вернуться к обсуждению своей проблемы.

Перси раздражал меня тем, что перевел разговор не в то русло. Печально, но я уже встречал подобный эгоизм среди полубогов.

— Ты должен понимать, что мне необходимо вернуться на Олимп, — сказал я. — Скорее всего это повлечет за собой массу ужасных испытаний с довольно большим шансом умереть. Как ты можешь упускать такую возможность?

— Прости, но я могу.

Я сжал губы. Меня всегда раздражало, когда смертные ставят себя на первое место и упускают необыкновенную возможность — решение моих проблем — но я напомнил себе, что этот молодой человек помогал мне во многих ситуациях. Он заслужил мое уважение.