Лестер (Аполлон)
Всё ещё человек, да
Боги, жизнь — отстой
В тот момент, когда наш дракон объявил войну Индиане, я понял, что денёк будет не из лучших.
Мы были в пути уже шесть недель, и до этого Фестус никогда не проявлял подобной враждебности по отношению к штатам. Нью-Джерси он проигнорировал. Пенсильвания ему, кажется, пришлась по нраву, несмотря на нашу стычку с циклопами в Питтсбурге. Огайо он вытерпел, даже после встречи с Потиной — римской богиней детских напитков, преследовавшей нас в виде огромного красного графина с красующимся на нём смайликом.
И всё же по какой-то причине Фестус решил, что Индиана ему не нравится. Он приземлился на свод местной ратуши, захлопал металлическими крыльями и дохнул огнём, спалив флаг этого штата на флагштоке.
— Эй, приятель, полегче! — Лео Вальдес натянул поводья дракона. — Мы же говорили с тобой об этом. Никакого поджигания общественных памятников!
Сидевшая позади него Калипсо крепко держалась за чешую Фестуса, удерживая равновесие.
— Пожалуйста, можно спуститься на землю? И на этот раз осторожно.
Несмотря на прошлое бессмертной чародейки, управлявшей духами воздуха, Калипсо не любила летать. Холодный ветер задувал её каштановые волосы прямо мне в лицо, заставляя моргать и плеваться.
Всё верно, дорогой читатель.
Я, наиболее важный пассажир, юноша, бывший ранее славным богом Аполлоном, вынужден был сидеть позади всех. Ох, сколько же унижений я вынес с тех пор, как Зевс лишил меня божественных сил! Как будто мало того, что я теперь шестнадцатилетний смертный с ужасным псевдонимом Лестер Пападопулос. Будто недостаточно того, что я должен тяжело трудиться на земле, совершая (тьфу) героические деяния, дабы вернуть благосклонность моего отца, или того, что у меня прыщи, от которых не помогает медицинское средство, продаваемое без рецепта. Так ещё и Лео Вальдес не доверил мне управление своим воздушным бронзовым «конем», несмотря на мои водительские права штата Нью-Йорк!
Пытаясь удержаться, Фестус впивался когтями в медный купол, который был слишком мал для драконов его размера. Мне вспомнился тот случай, когда я установил статую музы Каллиопы в полный рост на свою солнечную колесницу, и её дополнительный вес на капоте привёл к тому, что мне пришлось резко снизиться над Китаем, создав пустыню Гоби.
Лео повернул ко мне своё измазанное сажей лицо.
— Аполлон, чувствуешь что-нибудь?
— Почему это я должен чувствовать всякую всячину? Просто потому, что я был богом пророчеств…
— Тебя же посещали видения, — напомнила мне Калипсо. — Ты сказал, что твоя подруга Мэг может быть здесь.
Одно только упоминание имени Мэг причиняло мне боль.
— Это не означает, что я могу определить её местонахождение силой мысли! Зевс перекрыл мне доступ к GPS!
— GPS? — переспросила Калипсо.
— Божественные системы позиционирования[1].
— Такого не существует в природе!
— Ребята, остыньте, — Лео похлопал дракона по шее. — Аполлон, просто попытайся. Не похоже ли это на город из твоего сна?
Я окинул взглядом горизонт.
Индиана была скучным штатом — скоростные шоссе, пересекающие бурые равнины с чахлой растительностью, и тени зимних облаков, плывущих над городской застройкой. Вокруг нас в небо устремлялись немногочисленные высотки центральной части города — нагромождения из стекла и камней, напоминающие слои черно-белой лакрицы. (Причём не той лакрицы, которая вкуснятина, а той, которая вечность пролежала в миске с конфетками на кофейном столике твоей мачехи. И нет, Гера, почему ты думаешь, что я о тебе?)
В сравнении с Нью-Йорком, на который я свалился, Индианаполис показался мне унылым и пустынным, будто какой-нибудь нью-йоркский пригород — может, Мидтаун — растянули до самого Манхэттена, а потом смыли две трети его населения мощной струёй воды из шланга.
Я не имел ни малейшего понятия, с чего бы злобному триумвирату древних римских императоров проявлять интерес к подобной местности. Как и не мог представить, почему Мэг МакКэффри послали именно сюда, чтобы перехватить меня. И всё же мои видения были ясными. Я уже видел этот горизонт. И слышал, как мой старый враг Нерон отдаёт Мэг приказ: «Отправляйся на запад. Возьми Аполлона в плен, прежде чем он найдет следующего Оракула. Если не удастся взять его живым, убей».
Знаете, что самое грустное? Мэг была одним из моих лучших друзей. Также, благодаря извращенному чувству юмора Зевса, она оказалась моей полубожественной хозяйкой. И покуда я оставался смертным, Мэг могла приказать мне делать всё что угодно, даже убить себя… Нет. Лучше не думать о таком варианте.
Я поёрзал на своём металлическом сидении. После стольких недель в пути я устал, и моя задница болела. И ещё этот город явно не походил на безопасное место для отдыха, которое мне хотелось бы найти. Что-то в пейзаже под нами заставило меня заволноваться, подобно Фестусу.
