Засунь себе в задницу! - [19]
МАЛЬЧИК (подпрыгивая в истерике): Но у меня же вся дырочка забита клеем!!! Ты не можешь взять и оставить меня с клеем в дырочке!
АРТУР (сержантским голосом): Марш обратно на площадку!
МАЛЬЧИК (с сильным чувством): Он затекает все глубже — он никогда не вытечет. (Страдальчески.) Мне придется идти по жизни с дырочкой, забитой клеем!!!
АРТУР: МАРШ НА ПЛОЩАДКУ!!!
МАЛЬЧИК (уходит, причитая): Когда-нибудь ты пожалеешь. Я вырасту, и ты будешь говорить: «Вон идет мой сын — у него дырочка забита клеем».
Его голос постепенно затихает.
АРТУР: Я иду в магазин — купить подарок на день рождения своему Плюшевому Медвежонку. Так я ласково называю мужа — пушистый неодушевленный предмет, который я обнимаю, потому что больше обнимать нечего. Куплю ему трахальные штаны с монограммой — лосины с прорезью. Пусть надевает, когда мы трахаемся: лишь бы не видеть его толстых, волосатых обезьяньих ног и тощей задницы. Хочу купить сегодня, чтобы он надел уже вечером. У нас роман каждый вторник и субботу с 00:00 до 00:02, и еще иногда бывает быстрый перепихон после обеда. Сегодня он уже был, но я кашлянула и все пропустила.
БОНДЖИ: Попробуй «Братьев Смит»[4].
АРТУР: Только если они лучше моего мужа: я подумываю слегка расширить деятельность. На трах быстро подсаживаешься: он проникает в кровь, и начинаешь думать только о Ебле. Днем и ночью я мечтаю о Большом Ёбаре. Прямо наваждение. Уже дошла до того, что постоянно видела призраки ебарей в небе. Я прирожденная свингерша: хочу много путешествовать, кочевать туда-сюда.
БОНДЖИ: Туда-сюда будет у тебя только в заднице.
АРТУР: Где ж еще? Конечно, хочется совершить что-нибудь дерзкое и радикальное, но если живешь в обществе, приходится идти на небольшие уступки. Поэтому я занимаюсь сексом и коллекционирую антиквариат: люблю заплесневелые вещички из прошлого.
БОНДЖИ: Мужиков, к примеру.
АРТУР: Можно сказать и так: мужчин окружает аура натуральности, и когда они рядом, атмосфера пропитана Еблей. Она непреодолимо увлекает за собой, буквально засасывает.
БОНДЖИ: В каком же ебаном мире мы живем! Единственное утешение, что я всегда остаюсь собой — бодрой, энергичной, одинокой лесбиянкой.
АРТУР: А, так ты из этих. Всегда хотела познакомиться с одной из вас. Может, потрахаемся вечерком? Наверняка ты чумовая любовница.
БОНДЖИ: Вообще-то любовница я паршивая — я слишком хорошая собеседница.
АРТУР: Да брось! Ты же такой пикантный сгусток эротики!
БОНДЖИ: Раньше была, но сейчас вся пикантность выветрилась. Я решила твердо встать на ноги и перестать думать задницей. Да и вообще ты не в моем вкусе.
АРТУР: Очень жаль, мне бы хотелось побыть с тобой наедине.
БОНДЖИ: Потому ты и не в моем вкусе: я не бываю наедине.
АРТУР: Тебе что, нравится заниматься этим на публике?
БОНДЖИ: Чем заниматься?
АРТУР (выйдя из себя): Да чем угодно!
БОНДЖИ: Неужели нужно всегда чем-нибудь заниматься?
АРТУР: Ну, это же придает жизни остроты. А как ты вообще проводишь время?
БОНДЖИ: В детстве слонялась по улице. Потом стала взыскательнее и слонялась по барам. А теперь я еще взыскательнее и снова слоняюсь по улице.
АРТУР: И у тебя нет никакой частной жизни?
БОНДЖИ: Ее не бывает.
АРТУР: Ты что, коммунистка?
БОНДЖИ: Я очень коммуникабельна. Знаешь, что меня по-настоящему заводит? Вульгарные развратные телки, пошлые похотливые сучки. Когда такая заходит в комнату, она ослепляет, как вспышка, нагло и бесстыдно заявляя о себе всему миру. Если тебе попадется телка, горящая, как неоновая вывеска, мигом отправляй ее ко мне.
АРТУР: К тебе?! С этой минуты я тоже в деле!
На улице слышны крики и рыдания маленького мальчика.
АРТУР: Снова этот говнючонок!
Он подходит, рыдая.
МАЛЬЧИК (ноя): Ма-а-а-ам.
АРТУР: Покачайся на голом проводе, а?
МАЛЬЧИК (продолжая ныть): Мам, можно мне с тобой, пожалуйста! Моя пиписька…
АРТУР хватает мальчика за горло. Она рычит, стискивает зубы, скалится и таращит глаза. Поднимает его и швыряет на землю, продолжая крепко сжимать за горло.
МАЛЬЧИК: Кхаааа, буль-кхааааааа!
Его лицо синеет. Она сжимает еще секунд пятнадцать, затем бросает его на землю, берет из-под ближайшего куста садовую лопату и начинает копать яму.
БОНДЖИ: Только не здесь, а то собаки будут приходить срать. Тут и так полно какашек валяется.
АРТУР выбирает другое место рядом с домом, остервенело роет яму, берет мальчика, бросает его туда и засыпает сверху землей.
БОНДЖИ: А ты молодчина, даром что Артуром зовут.
АРТУР закапывает яму и возвращается к БОНДЖИ. Мимо проходит вульгарная, развратная телка.
АРТУР: Адский привет, вульгарная, развратная куколка!
Куколка идет по улице дальше. БОНДЖИ и АРТУР следуют за ней.
БОНДЖИ (КУКОЛКЕ): Эй, хочешь познакомиться с моей сестре-онкой?
КУКОЛКА: Почему бы и нет? У меня на дамочек глаз наметан.
Они уже скрылись из виду.
АРТУР (издалека): А другой на кого наметан? На шлюх?
Их голоса постепенно затихают.
КОНЕЦ
(перевод В. Нугатова)
Валери Соланас. Как примазаться к праздному классу: Букварь для девочек
— Мужчины.
— Простите, сэр, у вас не найдется пятнадцати центов?
— Найдется, но не для вас.
— Не хотите ли услышать пару неприличных слов?
Я на углу рынка.
— Дорогой, ты можешь прер…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Рассказы повествуют о жизни рабочих, крестьян и трудовой интеллигенции. Герои болгарского писателя восстают против всяческой лжи и несправедливости, ратуют за нравственную чистоту и прочность устоев социалистического общества.
Школьники отправляются на летнюю отработку, так это называлось в конце 70-х, начале 80-х, о ужас, уже прошлого века. Но вместо картошки, прополки и прочих сельских радостей попадают на розовые плантации, сбор цветков, которые станут розовым маслом. В этом антураже и происходит, такое, для каждого поколения неизбежное — первый поцелуй, танцы, влюбленности. Такое, казалось бы, одинаковое для всех, но все же всякий раз и для каждого в чем-то уникальное.
Кира живет одна, в небольшом южном городе, и спокойная жизнь, в которой — регулярные звонки взрослой дочери, забота о двух котах, и главное — неспешные ежедневные одинокие прогулки, совершенно ее устраивает. Но именно плавное течение новой жизни, с ее неторопливой свободой, которая позволяет Кире пристальнее вглядываться в окружающее, замечая все больше мелких подробностей, вдруг начинает менять все вокруг, возвращая и материализуя давным-давно забытое прошлое. Вернее, один его ужасный период, страшные вещи, что случились с маленькой Кирой в ее шестнадцать лет.
Толпы зрителей собираются на трибунах. Начинается коррида. Но только вместо быка — плюющийся ядом мальчик, а вместо тореадора — инфантеро… 25 июня 1783 года маркиз де Сад написал жене: «Из-за вас я поверил в призраков, и теперь желают они воплотиться». «Я не хочу вынимать меча, ушедшего по самую рукоятку в детский затылок; рука так сильно сжала клинок, как будто слилась с ним и пальцы теперь стальные, а клинок трепещет, словно превратившись в плоть, проникшую в плоть чужую; огни погасли, повсюду лишь серый дым; сидя на лошади, я бью по косой, я наверху, ребенок внизу, я довожу его до изнеможения, хлещу в разные стороны, и в тот момент, когда ему удается уклониться, валю его наземь». Я писал эту книгу, вспоминая о потрясениях, которые испытал, читая подростком Пьера Гийота — «Эдем, Эдем, Эдем» и «Могилу для 500 000 солдат», а также «Кобру» Северо Сардуя… После этой книги я исчезну, раскрыв все карты (Эрве Гибер).
У безумного монаха Медарда, главного героя «Эликсиров сатаны» — романа, сделавшего Э.Т.А. Гофмана (1776—1822) европейской знаменитостью, есть озорная сестра — «Сестра Моника». На страницах анонимно изданной в 1815 году книги мелькают гнусные монахи, разбойники, рыцари, строгие учительницы, злокозненные трансвеститы, придворные дамы и дерзкие офицеры, бледные девственницы и порочные злодейки. Герои размышляют о принципах естественного права, вечном мире, предназначении женщин, физиологии мученичества, масонских тайнах… В этом причудливом гимне плотской любви готические ужасы под сладострастные стоны сливаются с изысканной эротикой, а просветительская сатира — под свист плетей — с возвышенными романтическими идеалами. «Задираются юбки, взлетают плетки, наказывают, кричат, стонут, мучают.
«Мать и сын» — исповедальный и парадоксальный роман знаменитого голландского писателя Герарда Реве (1923–2006), известного российским читателям по книгам «Милые мальчики» и «По дороге к концу». Мать — это святая Дева Мария, а сын — сам Реве. Писатель рассказывает о своем зародившемся в юности интересе к католической церкви и, в конечном итоге, о принятии крещения. По словам Реве, такой исход был неизбежен, хотя и шел вразрез с коммунистическим воспитанием и его открытой гомосексуальностью. Единственным препятствием, которое Реве пришлось преодолеть для того, чтобы быть принятым в лоно церкви, являлось его отвращение к католикам.
Без малого 20 лет Диана Кочубей де Богарнэ (1918–1989), дочь князя Евгения Кочубея, была спутницей Жоржа Батая. Она опубликовала лишь одну книгу «Ангелы с плетками» (1955). В этом «порочном» романе, который вышел в знаменитом издательстве Olympia Press и был запрещен цензурой, слышны отголоски текстов Батая. Июнь 1866 года. Юная Виктория приветствует Кеннета и Анджелу — родственников, которые возвращаются в Англию после долгого пребывания в Индии. Никто в усадьбе не подозревает, что новые друзья, которых девочка боготворит, решили открыть ей тайны любовных наслаждений.