Запоздалая оттепель, Кэрны - [89]
иль только на кухне?
— Ну, дай вам Бог! Пусть с новыми полами и счастье в дом придет! Не все же в нашей жизни зимние стужи переживать! Глядишь, хоть в твои окна весна заглянет! — говорила Шурка, угощая соседок горячими оладьями.
— Спасибо, Шурка, на добром слове! Может, твои послания Бог услышит. Вот если б все так-то были добры. А то вчера какие-то злыдни окно нам побили, — глянула на Шурку пристально. Та на секунду смутилась, покраснела, но вскоре взяла себя в руки.
— Мне тоже лавку, что у калитки стояла, с корнем вывернули и унесли. А Спроси, кому нужна гниль? Из озорства. Людям делать не хрен!
— Кто-то в окно подглядывал, не иначе! — продолжила Нюрка.
— А что у нас, у вдов, видеть? — отмахнулась Шурка, а по спине дрожь прошла: «Уж не приметила ль?»
— Молодец тот Кузьма! Хороший человек. Руки — золото! Обещал наведывать нас! — похвалилась Анна, заметив, как побледнела соседка. — А чего это ты видела его и не пришла? И он хоть знает тебя, а не навестил? Иль разругалась с ним? — допытывалась Анна.
— Ну а чего ему заходить? Работу сделал. Что еще надо? Зачем появляться? Для сплетен?
— Ой, не бреши! Боялась ты их! Любому язык с жопы вырвешь! Не тебе такое говорить, не нам слушать! — рассмеялась Анна.
— Да брось язвить! Вот он мне избу делал. Сама в то время у Алены была, а брехни не минула. Старухи трепаться стали. На кой мне это надо?
— А что ты — девка? Вдова! Кто укажет? Кого захотела, того приняла! И Кузьма не из последних, чтоб его стыдиться. Если ко мне приплетут, я только гордиться буду! Да и обещал навестить, — стрельнула глазами в соседку.
— Во! Оттого я ему воспретила! Шибко многих навещает! — усмехнулась Шурка.
— На то он и мужик! — рассмеялась Анна.
— В его годы остепениться пора! А он со всеми бабками богадельни шашни крутит.
— Видать, хорош мужик, что и этого мало.
— Чего ж хорошего? Прими такого, а он весь околоток баб к рукам приберет!
— Не мыло, не сотрется и мне останется! — выдала свою мечту Нюрка.
— Не мыло! А вот заразу зацепит в два счета!
— В богадельне? Ты что? Рехнулась? Откуда ей там взяться? Там же все революционерки!
— Они не всю жизнь такими были. Зато там живет Глафира! Она раньше манекенщицей была. Первой блядью считалась! Ей своих не хватило, так она даже за границу ездила. И теперь та баба с Кузьмой вблизях…
— А ты откуда знаешь?
— Сам хвалился, что она у него на шее повисла. Сколько отбивался, но никак. Пришлось уступить ей. Вот кобель!
— Это хорошо, что его и другие бабы любят. Видать, ласковый, хороший мужик! С таким ночь — в подарок.
— Уж не знаю, какой с него мужик, но трепач редкий! Он ту Глафиру наизнанку вывернул. Все разболтал. Хоть и переспал-то, может, всего один раз, — пыталась Шурка оттолкнуть соседку от Кузьмы.
— А и пусть говорит! С бабы не убудет! Лишь бы навещать не забывал. Небось как ни трепался, а к ней уехал. И той Глафире плевать, что он говорил. Она о том не узнает. А свое имеет. Хоть и старая! А мы языков боимся! Да чихать я хотела на брехи, если с ним пересплю! Лишь бы себя бабой вспомнить!
— А мне сдается, брехал он все! Кто и впрямь баб имеет, трепаться о том не станет. Молча свое справит! Брехуны языком полдеревни баб изгадят. Коснись дела — с одной не справятся!
— Ты только мне не трепись. У Кузьмы щетина на щеках колючая, густая! Такие до самой смерти в мужиках живут. Это по своему бабьему опыту знаю! — отмахнулась Нюрка.
— Чего ж не согрел тебя, коль мужик? Ведь три дня тут был. Мог бы приголубить. Не убыло б с него.
— Почем знаешь? Может, приласкал уже! Мне чего бояться? Хороший мужик, честное слово! И ему, видно, у нас глянулось. Обещал навещать почаще, — хохотала Нюрка, наблюдая, как бросает Шурку то в жар, то в холод.
— Молодец! Не растерялся! — еле выдавила Шурка.
— А чего? Мужик подходящий. А и мне горевать без толку. Он так и сказал: «Слезами мертвых не поднять. Живое для жизни создано. И тебе, Аннушка, пора вспомнить, что в свет бабой пущена. Не мори природу свою! От того лишь тебе больно!» Я и послушалась! Двойная польза вышла от того! Мало было натешиться, так и ни копейки за работу не взял, сколько ни предлагала. Сказал, что сам в должниках, мол, так здорово ему ни с одной бабой не было.
Шурка слушала, еле сдерживая слезы. Она поверила всему, что говорила Анна. Ей давно хотелось уйти домой. Но не находила благовидного предлога. А соседка и вовсе зашлась:
— До двух ночи работал мужик. Другой бы на его месте на карачках уполз спать. Этот — шалишь! До шести утра меня ласкал. Да как! Мне от бабки стыдно было! Вроде в медовый месяц вернулась!
Шурка глянула на старуху. Та, усмехаясь, головой качала. Пойми — с чего? То ли брехне Нюськи удивлялась, а может, вспомнила то, о чем невестка говорила.
— Шустрая ты, Нюська! Как быстро успела! Всего три дня у тебя был, а ты уже схомутать смогла. У меня он сколько дней провел. И ничего промеж нами…
— Ну и дура! Ты тоже баба! Свое упускать нельзя. Но теперь тебе поздно горевать! Кузьму я не отдам! Мой он!
— Так уж и твой! Он тебе хоть говорил про любовь? — закусила губу Шурка.
— Во дура! Зачем болтать? Мы с ним этим все три ночи занимались! — хохотала Анна.
Это — страшный мир. Мир за колючей проволокой. Здесь происходит много такого, что трудно себе представить, — и много такого, что невозможно увидеть даже в кошмарном сне. Но — даже в мире за колючей проволокой, живущем по незыблемому блатному «закону», существуют свои представления о чести, благородстве и мужестве. Пусть — странные для нас. Пусть — непонятные нам. Но там — в зоне — по-другому просто не выжить…
Колыма НЕ ЛЮБИТ «случайных» зэков, угодивших за колючую проволоку по глупой ошибке. А еще больше в аду лагерей не любят тех, кто отказывается склониться перед всемогущей силой блатного «закона»…Но глупый наивный молодой парень, родившийся на далеком Кавказе, НЕ НАМЕРЕН «шестерить» даже перед легендарными «королями зоны» — «ворами в законе», о «подвигах» которых слагают легенды.Теперь он либо погибнет — либо САМ станет легендой…
Низшие из низших. Падшие из падших.«Психи», заживо похороненные за колючей проволокой СПЕЦИАЛЬНОГО УЧРЕЖДЕНИЯ.Среди них есть и палачи, и жертвы… Есть преступники, умело «откосившие» от возмездия за содеянное, — и жалкие, несчастные люди, забытые всеми. Они обитают в АДУ. У них лишь одна цель — ВЫЖИТЬ.
В новом романе, предложенном читателям, рассказано о двух сахалинских зонах: женской, с общим режимом содержания, и мужской, с особым режимом. Как и за что отбывают в них наказания осужденные, их взаимоотношения между собой, охраной, администрацией зоны показаны без прикрас.Судьбы заключенных, попавших на зону за преступления, и тех, кто оказался в неволе по необоснованному обвинению, раскрыты полностью.Кто поможет? Найдутся ли те, кому не безразлична судьба ближнего? Они еще есть! И пока люди не разучились сострадать и помогать, живы на земле надежда и радость....Но не каждому стоит помогать, несмотря на молодость и кровное родство.
Кто он, странный человек, замерзавший на заснеженной дороге и "из жалости" подобранный простой деревенской бабой?Кто он, "крутой мужик", похоже, успевший пройти все мыслимые и немыслимые круги лагерного ада - и стать "своим" в мире за колючей проволокой?Возможно, бандит, наконец-то решивший "завязать" с криминальным прошлым? Скорее всего - так. Но... с чего это взял старый, опытный вор, что блатные "братки" просто возьмут и отпустят на "мирное житье" бывшего дружка и подельника?..
…Бомжи. Отвратительные бродяги, пьяницы и ничтожества?Или — просто отчаянно несчастные люди, изгнанные из дома и семьи, вынужденные скитаться по свалкам и помойкам, нигде и ни в ком не находящие ни жалости, ни сострадания?На Руси не зря говорят — от тюрьмы да сумы не зарекайся.Кто из нас — благополучных, состоятельных — может быть уверен, что его минет чаша сия?Запомните — когда-то уверены были и они…
Роман о реально существующей научной теории, о ее носителе и событиях происходящих благодаря неординарному мышлению героев произведения. Многие происшествия взяты из жизни и списаны с существующих людей.
Маленькие, трогательные истории, наполненные светом, теплом и легкой грустью. Они разбудят память о твоем бессмертии, заставят достать крылья из старого сундука, стряхнуть с них пыль и взмыть навстречу свежему ветру, счастью и мечтам.
Известный украинский писатель Владимир Дрозд — автор многих прозаических книг на современную тему. В романах «Катастрофа» и «Спектакль» писатель обращается к судьбе творческого человека, предающего себя, пренебрегающего вечными нравственными ценностями ради внешнего успеха. Соединение сатирического и трагического начала, присущее мироощущению писателя, наиболее ярко проявилось в романе «Катастрофа».
Сборник посвящен памяти Александра Павловича Чудакова (1938–2005) – литературоведа, писателя, более всего известного книгами о Чехове и романом «Ложится мгла на старые ступени» (премия «Русский Букер десятилетия», 2011). После внезапной гибели Александра Павловича осталась его мемуарная проза, дневники, записи разговоров с великими филологами, книга стихов, которую он составил для друзей и близких, – они вошли в первую часть настоящей книги вместе с биографией А. П. Чудакова, написанной М. О. Чудаковой и И. Е. Гитович.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дети – преступники?! Дети, чья жестокость превосходит порою жестокость взрослых?! Это – не миф, а реальность. Обычная, повседневная реальность нашей жизни. Сломаны, истерзаны судьбы пацанов и девчонок, выросших по воровским «малинам» и едва ли не с молоком матери усвоивших звериный блатной «закон»: ИЛИ ТЫ – ИЛИ ТЕБЯ. Они давно уже ничего не боятся и ни во что не верят. Они готовы на все…
Новый роман Б.Бабкина «Когда закон бессилен» с беспощадной точностью раскрывает подлую сущность мафиози, совершающих преступления чужими руками и поэтому остающихся безнаказанными. Им и коррумпированным представителям власти противостоят честные люди, которые ведут жестокую борьбу с преступниками. Роман отличают напряженный сюжет и стремительное действие, читается с неослабевающим интересом.
Их называли - стукачами. А еще - "сексотами", "суками", "наседками"...Их убивали в "зонах"...С ними сводили счеты на воле...Их клеймили, пытали, калечили...Таков старинный блатной "закон", согласно которому стукач жить не должен!А они - были, есть и, похоже, останутся навсегда.Почему?Об этом, наверное, могут рассказать лишь они сами!
Профессиональный киллер влюблен. Чем привлечь внимание избалованной красавицы? Получив заказ на ликвидацию банкира, он решает «бросить к ее ногам» крупную сумму денег. Красавица спокойно принимает щедрый дар влюбленного, но... замуж выходит за другого!