Запоздалая оттепель, Кэрны - [87]
— Кто виноват, что ты такая серая и не возбуждаешь даже собственного мужа? Будешь орать и злить, всерьез с ним закручу любовь!
Нюрка видела, как ее муж даже ночами подсматривал за Шуркой в окно. Прикидывалась спящей. А сама плакала, досадуя на сучью натуру Шурки.
Нет, ни с кем не видела, не застала свою соседку. Но обида засела глубоко. И никак не представлялся случай отплатить той за пережитое. А стерпела Нюрка нимало. И ее Анатолий не раз, указывая на Шурку, говорил, что, дескать, кому-то повезло. Нюрка именно потому радовалась поначалу, когда мужа послали в Афганистан… Уже через полгода он написал ей в письме, что был дураком и теперь это понял, что он очень любит ее — свою единственную, самую лучшую и верную, просил ждать. Обещал любить. До конца жизни…
Прошли годы. Минуло много лет. Но обида, засевшая в душе, все еще жила. Давно примирились Нюрка с Шуркой. Обе овдовели. Нечего стало делить. И казалось, о прошлом нелепо было помнить. Но… Приметила Нюрка Кузьму у соседки. Увидела, что зачастил и помогает той по дому. А тут и мать подсмотрела, как, отдавая соль, спешно застегивала Шурка кофту на груди. А значит, Кузьма пришел к ней неспроста. Снова на Шуркином горизонте засветило счастье и она станет замужней. Но почему ей повезло? И снова избрали ее, а не Анну? Смотрит баба на дом соседки, тот — хоромы, не только руками, любящим сердцем сделан. Решила отбить, исправить ошибку судьбы. За все! И за прошлое тоже…
Кузьма весь день стелил полы в большой комнате. Доску к доске подгонял накрепко.
— Вот так бы судьба с судьбой, человек с человеком неразделимо жили б! — вздохнула баба.
Кузьма понимающе глянул на нее.
— Поешь, Кузьма! Отдохни! Переведи дух! — предложила баба. И, усадив за стол, села напротив. — Ешь, что Бог дал! За сколько лет впервые с мужчиной за столом едим! Даже не верится! Счастье ты наше!
У Кузьмы от этих слов даже кусок поперек горла встал. Никогда ни от кого таких слов он не слышал и покраснел до кончиков ушей.
— Ты ешь, радость наша! Мы ж в своей избе мужика сколько лет не видели. А уж о помощнике не мечтали. Ан, вишь, нас Бог увидел. Тебя прислал…
Кузьма закашлялся. Уставился в тарелку, поняв все по-своему, что взяла над бабой верх природа. Свое потребовала — за долгие годы вдовства. Вот и заливается теперь соловьем. А чуть собьет оскомину — и покажет зубы, как все прочие…
Но Нюрка после обеда взялась помогать столяру. Выносила гнилые доски, мусор, заносила новые. Пилила вместе с мужиком, помогала подгонять, придерживать, прибивать. За полдня настелили пол в спальне, перешли на кухню. Подготовили ее. Анька ворочала за троих дюжих мужиков. Не жаловалась, не уставала. Успевала всюду. Помогала свекрови, Кузьме, молча, нигде не сорвавшись. Ловкая, сообразительная, работящая, она привлекла к себе внимание Кузьмы поневоле. И тот уже не оглядывался на Шуркины окна, легко, играючи стелил полы. Анька понимала его без слов, со взгляда. Вовремя подавала рубанок, стамеску, гвозди, молоток. Придерживала край доски, становясь порой на нее.
Легли спать уже в третьем часу ночи. Да и как легли! Присели на диван отдохнуть и задремали. Анька и сама не знала, как ее голова оказалась на плече Кузьмы. Тот, задремав, обнял во сне бабу, приняв за Шурку. Блаженная, тихая улыбка согрела его лицо. Так спокойно было у него на душе. Тихо посапывает на плече баба. Кузьма проснулся от удара в окно. Стекло зазвенело, но не разбилось. Очнулась и Нюрка. Спросонок не могла понять — что случилось, где грохнуло, кто упал? Подскочила к окну. Там ночь, темень, ни души.
— Пойду во двор! Кто это хулиганит? — собралась Анна.
— Не ходи. Не стоит. Иди спать. А и я тут на пару часов прилягу. Завтра надо закончить все.
— Кузьма! Как не хочется тебя отпускать. Не надо б мне и твоей работы, и зарплаты. Лишь бы был ты вот так, рядом…
— Рядом еще не вместе! Ты ить вовсе не знаешь меня.
— А что тебя знать? Твое прошлое? Оно уже ушло. Ни вернуть, ни исправить в нем нечего. Нынешнее — в твоих руках. Они у тебя сильные и добрые. И сердце теплое, чуткое. Что еще надо? — смотрела бесхитростно в глаза мужику.
Кузьма понимал все. Баба не хочет ждать, пока он сам на что-то решится, и вздумала не терять времени попусту, предложила сама совместную жизнь. Да, поспешно. Может, опрометчиво. Но видно, от Шурки о нем наслышалась и осмелела.
Еще вчера скажи она такое, услышала бы жесткий отпор, категорический отказ. Но… За прошедший день что-то случилось. Какие-то искры тепла, исходящие от Анны, согрели сердце Кузьмы, и он всерьез стал присматриваться к ней и не смог сказать ей «нет». Но и «да» не решался ответить.
— Аннушка! Ты хорошая баба! Но я мало знаю тебя. Да и дети, внуки. Не единый в свете. Не сам все решаю…
— Голубчик ты мой! Я ведь не гоню в шею. Я прошу — присмотрись! — потянулась к нему. И Кузьма обнял бабу. Нет, не целовал. Не горел желанием. Он окунулся лицом в волосы, пахнущие ромашкой. Ему было жаль уставшую от горя и одиночества женщину. Она была бы хорошей женой…
Но что это? Вдребезги разлетелось стекло в окне, обдав Кузьму и Анну колючими осколками.
— Да что же это творится? — кинулись во двор оба. Но там никого. Пусто, ни голосов, ни шагов. Кузьма глянул на дом Шурки. Темень в окнах. Нигде ни шороха, ни скрипа, ни огонька.
Это — страшный мир. Мир за колючей проволокой. Здесь происходит много такого, что трудно себе представить, — и много такого, что невозможно увидеть даже в кошмарном сне. Но — даже в мире за колючей проволокой, живущем по незыблемому блатному «закону», существуют свои представления о чести, благородстве и мужестве. Пусть — странные для нас. Пусть — непонятные нам. Но там — в зоне — по-другому просто не выжить…
Колыма НЕ ЛЮБИТ «случайных» зэков, угодивших за колючую проволоку по глупой ошибке. А еще больше в аду лагерей не любят тех, кто отказывается склониться перед всемогущей силой блатного «закона»…Но глупый наивный молодой парень, родившийся на далеком Кавказе, НЕ НАМЕРЕН «шестерить» даже перед легендарными «королями зоны» — «ворами в законе», о «подвигах» которых слагают легенды.Теперь он либо погибнет — либо САМ станет легендой…
Низшие из низших. Падшие из падших.«Психи», заживо похороненные за колючей проволокой СПЕЦИАЛЬНОГО УЧРЕЖДЕНИЯ.Среди них есть и палачи, и жертвы… Есть преступники, умело «откосившие» от возмездия за содеянное, — и жалкие, несчастные люди, забытые всеми. Они обитают в АДУ. У них лишь одна цель — ВЫЖИТЬ.
В новом романе, предложенном читателям, рассказано о двух сахалинских зонах: женской, с общим режимом содержания, и мужской, с особым режимом. Как и за что отбывают в них наказания осужденные, их взаимоотношения между собой, охраной, администрацией зоны показаны без прикрас.Судьбы заключенных, попавших на зону за преступления, и тех, кто оказался в неволе по необоснованному обвинению, раскрыты полностью.Кто поможет? Найдутся ли те, кому не безразлична судьба ближнего? Они еще есть! И пока люди не разучились сострадать и помогать, живы на земле надежда и радость....Но не каждому стоит помогать, несмотря на молодость и кровное родство.
Кто он, странный человек, замерзавший на заснеженной дороге и "из жалости" подобранный простой деревенской бабой?Кто он, "крутой мужик", похоже, успевший пройти все мыслимые и немыслимые круги лагерного ада - и стать "своим" в мире за колючей проволокой?Возможно, бандит, наконец-то решивший "завязать" с криминальным прошлым? Скорее всего - так. Но... с чего это взял старый, опытный вор, что блатные "братки" просто возьмут и отпустят на "мирное житье" бывшего дружка и подельника?..
…Бомжи. Отвратительные бродяги, пьяницы и ничтожества?Или — просто отчаянно несчастные люди, изгнанные из дома и семьи, вынужденные скитаться по свалкам и помойкам, нигде и ни в ком не находящие ни жалости, ни сострадания?На Руси не зря говорят — от тюрьмы да сумы не зарекайся.Кто из нас — благополучных, состоятельных — может быть уверен, что его минет чаша сия?Запомните — когда-то уверены были и они…
Роман о реально существующей научной теории, о ее носителе и событиях происходящих благодаря неординарному мышлению героев произведения. Многие происшествия взяты из жизни и списаны с существующих людей.
Маленькие, трогательные истории, наполненные светом, теплом и легкой грустью. Они разбудят память о твоем бессмертии, заставят достать крылья из старого сундука, стряхнуть с них пыль и взмыть навстречу свежему ветру, счастью и мечтам.
Известный украинский писатель Владимир Дрозд — автор многих прозаических книг на современную тему. В романах «Катастрофа» и «Спектакль» писатель обращается к судьбе творческого человека, предающего себя, пренебрегающего вечными нравственными ценностями ради внешнего успеха. Соединение сатирического и трагического начала, присущее мироощущению писателя, наиболее ярко проявилось в романе «Катастрофа».
Сборник посвящен памяти Александра Павловича Чудакова (1938–2005) – литературоведа, писателя, более всего известного книгами о Чехове и романом «Ложится мгла на старые ступени» (премия «Русский Букер десятилетия», 2011). После внезапной гибели Александра Павловича осталась его мемуарная проза, дневники, записи разговоров с великими филологами, книга стихов, которую он составил для друзей и близких, – они вошли в первую часть настоящей книги вместе с биографией А. П. Чудакова, написанной М. О. Чудаковой и И. Е. Гитович.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дети – преступники?! Дети, чья жестокость превосходит порою жестокость взрослых?! Это – не миф, а реальность. Обычная, повседневная реальность нашей жизни. Сломаны, истерзаны судьбы пацанов и девчонок, выросших по воровским «малинам» и едва ли не с молоком матери усвоивших звериный блатной «закон»: ИЛИ ТЫ – ИЛИ ТЕБЯ. Они давно уже ничего не боятся и ни во что не верят. Они готовы на все…
Новый роман Б.Бабкина «Когда закон бессилен» с беспощадной точностью раскрывает подлую сущность мафиози, совершающих преступления чужими руками и поэтому остающихся безнаказанными. Им и коррумпированным представителям власти противостоят честные люди, которые ведут жестокую борьбу с преступниками. Роман отличают напряженный сюжет и стремительное действие, читается с неослабевающим интересом.
Их называли - стукачами. А еще - "сексотами", "суками", "наседками"...Их убивали в "зонах"...С ними сводили счеты на воле...Их клеймили, пытали, калечили...Таков старинный блатной "закон", согласно которому стукач жить не должен!А они - были, есть и, похоже, останутся навсегда.Почему?Об этом, наверное, могут рассказать лишь они сами!
Профессиональный киллер влюблен. Чем привлечь внимание избалованной красавицы? Получив заказ на ликвидацию банкира, он решает «бросить к ее ногам» крупную сумму денег. Красавица спокойно принимает щедрый дар влюбленного, но... замуж выходит за другого!