Запоздалая оттепель, Кэрны - [61]
Кузьма решил остаться у Шурки. Перестелил полы, подбил потолок фигурной рейкой, закрепил перегородку. Все покрасил. И, помывшись в бане в одиночку, решил выспаться перед возвращением в стардом.
«Шурка моя! Ну почему нас завсегда отнимают друг у дружки? Почему мешают нам? Ведь ты такая!..» — вспомнил ее нагую в бане. И стало обидно, что жизнь все время ставит им подножки, словно испытывая на прочность обоих.
Он вошел в ее спальню. Здесь было тихо и уютно. Казалось, ничто не могло нарушить покоя хозяйки. Жила она трудно, однообразно, неспешно. А едва наметилась перемена, судьба снова посмеялась над обоими.
Кузьма спал в эту ночь особо крепко. Во сне явилась Шурка, какой была в бане. Он потянулся к ней. Но баба выдернула из-за печки кочергу, замахнулась, заорав:
— Пшел вон, паскудный козел!
Мужик даже проснулся. Огляделся вокруг. Никого. Мерно отбивают время ходики. Рассвет заглядывает в окно.
«Пора!» — встает Кузьма. Наскоро умывшись, оделся. И через пяток минут уже вышел за ворота дома.
В стардоме, едва Кузьма появился, старухи зашептались. Вздумали зазвать его на посиделки — вечерний чай. Больше всех старалась Глафира. Она решила доказать всем, что имеет еще в заначнике сухой порох, сумеет завлечь Кузьму. И назло всем выйдет за него замуж. Она поспорила с некоторыми, что через две недели Кузьма будет виться барбосом у ее ног.
Глафира даже косметичку навестила. Потом ей сделали прическу в парикмахерской. На маникюр не пожалела. Нарядилась в вишневое бархатное платье с глубоким вырезом. Надела колье. И пошла пригласить Кузьму на чай от имени всех женских особ стардома.
Кузьма, увидев Глафиру, невольно удивился.
«С чего это она вырядилась, как на собственные похороны? Ишь платье с вырезом! А глянь туды, единые морщины! Заместо сисек — порожние наволочки! Хоть бы прикрыла этот срам!» — подумал невольно и приметил в открытом разрезе платья ногу бабы. Морщинистая, худая, мосластая…
— Глафир! У тебя подол порвался. Иди зашей его! — показал на заголившуюся ногу.
Баба не смутилась:
— Дремучий ты, Кузьма! Нынче мода такая! И ее придерживаются все женщины.
— Так то женщины! Но не клячи Буденного! — не сдержался мужик.
— Нахал! Мужлан! Пещера первобытная! Гомо сапиенс! — взорвалась баба.
— Чего? Как ты меня обозвала?
— Человекоподобным дикарем!
— А ну и хрен с тобой! — отмахнулся равнодушно и спросил: — С чего зашлась? Я ж тебе ничего плохого не сказал. У нас, когда бабу с кобылой равняют, значит, шибко хвалят!
— Не кобылой назвал, клячей!
— А кляча та же кобыла. Только твоего возраста. Что тут обидного?
— Сам мерин!
— Так оно и есть, — согласился Кузьма.
— Тебя, как человека, все мы на чай приглашаем. А ты хамишь! Совсем одичал за отпуск.
Кузьме вспомнилась Шурка. Румяная, упругая, точеная. К ней прикоснуться — сплошное блаженство. Кожа — мягче бархата. Грудь высокая, как у девки. И такую вот королевну, отпаренную, обласканную, согласную на все, отняли прямо из рук. И увезли надолго к какой-то там сестре, даже не спросив его согласия. Тут не только озвереешь, думает Кузьма.
— А в чью честь этот чай? Что намечается?
— Ничего! Ты из отпуска вернулся. Для всех это событие! И даже радость.
— Да будет, Глафира! Без повода не собирались никогда. Мой отпуск — не причина. Скажи, что там стряслось? Иль взамуж отдаете? Иль в семью кого-то забирают?
— Угадал. Прасковью увозят домой. Не смогли без нее обойтись молодые. Так и сказали ей, что спать она станет на импортном диване — в отдельной комнате. И никто ей мешать не будет. Лишь бы было, как раньше. Все до единого за ней приехали. Просили прощения. Она и уступила. Завтра ее забирают от нас. Но ты не выдай меня, что рассказала наперед. Пусть Прасковья сама расскажет. Но приди, — попросила, подморгнув.
Кузьма, купив конфет, вечером пришел в столовую, где у телевизора в это время собиралось все ходячее население стардома.
Кузьму встретили улыбками.
Старухи вмиг усадили его за стол. Окружили пирогами, печеньем, булками. Каждая старалась угостить своим:
— Этот с малиной! Испробуй!
— Отведай с клубникой!
— А мой с земляникой! Ешь!
Кузьма растерялся:
— Да куда мне столько? Не одолею. Не поместится!
— А ты чаем запивай! Свежий, крепкий! С мятой! Всю усталость как рукой снимет! — уговаривали его.
— Эх, Кузенька! Голубочек ты наш сизокрылый! Последние посиделки с вами сижу. И заново домой вертают меня. К своим! Заскучались совсем. Целым кагалом уламывали воротиться. Я фасон держала. Не враз согласилась. Забиделась. Но куда деваться? Своя кровь. Прощать надо. Уезжаю. Завтра за мной приедут. Я уж вещи собрала. А жаль мне покидать нашу богадельню. Зазря ею люд пугают. Тут тепла и сердечности куда как больше, чем серед родни, — вытерла старушка набежавшую слезу.
— А вы нас проведывать будете, если захотите. Нам тоже станет скучно без вас! — подал голос щуплый седой старичок.
— Дома всегда делов полно. Как закрутишься с утра, до ночи не вырвешься. Где там навестить? На то уж сил не сыскать. Здесь вот и отдохнула серед вас. И душой. Как на курорте. Нынче до смерти стану помнить, что не перевелись у нас добрые люди, какие помогают жить, хочь и чужие. Серед своих лишь помираем, — вздохнула Прасковья и подвинула Кузьме пирог с черникой. — Откушай касатик! Дочка испекла. Для прощанья…
Это — страшный мир. Мир за колючей проволокой. Здесь происходит много такого, что трудно себе представить, — и много такого, что невозможно увидеть даже в кошмарном сне. Но — даже в мире за колючей проволокой, живущем по незыблемому блатному «закону», существуют свои представления о чести, благородстве и мужестве. Пусть — странные для нас. Пусть — непонятные нам. Но там — в зоне — по-другому просто не выжить…
Колыма НЕ ЛЮБИТ «случайных» зэков, угодивших за колючую проволоку по глупой ошибке. А еще больше в аду лагерей не любят тех, кто отказывается склониться перед всемогущей силой блатного «закона»…Но глупый наивный молодой парень, родившийся на далеком Кавказе, НЕ НАМЕРЕН «шестерить» даже перед легендарными «королями зоны» — «ворами в законе», о «подвигах» которых слагают легенды.Теперь он либо погибнет — либо САМ станет легендой…
Низшие из низших. Падшие из падших.«Психи», заживо похороненные за колючей проволокой СПЕЦИАЛЬНОГО УЧРЕЖДЕНИЯ.Среди них есть и палачи, и жертвы… Есть преступники, умело «откосившие» от возмездия за содеянное, — и жалкие, несчастные люди, забытые всеми. Они обитают в АДУ. У них лишь одна цель — ВЫЖИТЬ.
В новом романе, предложенном читателям, рассказано о двух сахалинских зонах: женской, с общим режимом содержания, и мужской, с особым режимом. Как и за что отбывают в них наказания осужденные, их взаимоотношения между собой, охраной, администрацией зоны показаны без прикрас.Судьбы заключенных, попавших на зону за преступления, и тех, кто оказался в неволе по необоснованному обвинению, раскрыты полностью.Кто поможет? Найдутся ли те, кому не безразлична судьба ближнего? Они еще есть! И пока люди не разучились сострадать и помогать, живы на земле надежда и радость....Но не каждому стоит помогать, несмотря на молодость и кровное родство.
Кто он, странный человек, замерзавший на заснеженной дороге и "из жалости" подобранный простой деревенской бабой?Кто он, "крутой мужик", похоже, успевший пройти все мыслимые и немыслимые круги лагерного ада - и стать "своим" в мире за колючей проволокой?Возможно, бандит, наконец-то решивший "завязать" с криминальным прошлым? Скорее всего - так. Но... с чего это взял старый, опытный вор, что блатные "братки" просто возьмут и отпустят на "мирное житье" бывшего дружка и подельника?..
…Бомжи. Отвратительные бродяги, пьяницы и ничтожества?Или — просто отчаянно несчастные люди, изгнанные из дома и семьи, вынужденные скитаться по свалкам и помойкам, нигде и ни в ком не находящие ни жалости, ни сострадания?На Руси не зря говорят — от тюрьмы да сумы не зарекайся.Кто из нас — благополучных, состоятельных — может быть уверен, что его минет чаша сия?Запомните — когда-то уверены были и они…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Роальд Даль — выдающийся мастер черного юмора и один из лучших рассказчиков нашего времени, адепт воинствующей чистоплотности и нежного человеконенавистничества; как великий гроссмейстер, он ведет свои эстетически безупречные партии от, казалось бы, безмятежного дебюта к убийственно парадоксальному финалу. Именно он придумал гремлинов и Чарли с Шоколадной фабрикой. Даль и сам очень колоритная личность; его творчество невозможно описать в нескольких словах. «Более всего это похоже на пелевинские рассказы: полудетектив, полушутка — на грани фантастики… Еще приходит в голову Эдгар По, премии имени которого не раз получал Роальд Даль» (Лев Данилкин, «Афиша»)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Герои книги – рядовые горожане: студенты, офисные работники, домохозяйки, школьники и городские сумасшедшие. Среди них встречаются представители потайных, ирреальных сил: участники тайных орденов, ясновидящие, ангелы, призраки, Василий Блаженный собственной персоной. Герои проходят путь от депрессии и урбанистической фрустрации к преодолению зла и принятию божественного начала в себе и окружающем мире. В оформлении обложки использована картина Аристарха Лентулова, Москва, 1913 год.
Это и роман о специфической области банковского дела, и роман о любви, и роман о России и русских, и роман о разведке и старых разведчиках, роман о преступлениях, и роман, в котором герои вовсю рассматривают и обсуждают устройство мира, его прошлое, настоящее и будущее… И, конечно, это роман о профессионалах, на которых тихо, незаметно и ежедневно держится этот самый мир…
Дети – преступники?! Дети, чья жестокость превосходит порою жестокость взрослых?! Это – не миф, а реальность. Обычная, повседневная реальность нашей жизни. Сломаны, истерзаны судьбы пацанов и девчонок, выросших по воровским «малинам» и едва ли не с молоком матери усвоивших звериный блатной «закон»: ИЛИ ТЫ – ИЛИ ТЕБЯ. Они давно уже ничего не боятся и ни во что не верят. Они готовы на все…
Новый роман Б.Бабкина «Когда закон бессилен» с беспощадной точностью раскрывает подлую сущность мафиози, совершающих преступления чужими руками и поэтому остающихся безнаказанными. Им и коррумпированным представителям власти противостоят честные люди, которые ведут жестокую борьбу с преступниками. Роман отличают напряженный сюжет и стремительное действие, читается с неослабевающим интересом.
Их называли - стукачами. А еще - "сексотами", "суками", "наседками"...Их убивали в "зонах"...С ними сводили счеты на воле...Их клеймили, пытали, калечили...Таков старинный блатной "закон", согласно которому стукач жить не должен!А они - были, есть и, похоже, останутся навсегда.Почему?Об этом, наверное, могут рассказать лишь они сами!
Профессиональный киллер влюблен. Чем привлечь внимание избалованной красавицы? Получив заказ на ликвидацию банкира, он решает «бросить к ее ногам» крупную сумму денег. Красавица спокойно принимает щедрый дар влюбленного, но... замуж выходит за другого!