«Запомните меня живым». Судьба и бессмертие Александра Косарева - [78]

Вот ее письмо Глебу Якунину, священнику, личности весьма популярной в восьмидесятые годы, народному депутату того самого Верховного Совета, который потом объявил о независимости России.

«Глубокоуважаемый отец Глеб!

Прочитала о том, что после принятия Верховным Советом закона «О реабилитации жертв политических репрессий» Вас сразу поздравили в зале. Мы рады поздравить Вас, хотя понимаем, что доверие людей, которое Вы чувствуете, для Вас важнее. Я — Косарева Елена, о которой писал Александр Исаевич Солженицын в «Архипелаге ГУЛАГ»…

В 1949 г была арестована семнадцатилетняя Леночка Косарева, реабилитирована в 1954 году. Мама моя после 17 лет тюрем, лагерей, ссылки тоже реабилитирована. Реабилитированы брат отца и брат матери, посмертно реабилитированы мой отец и дед.

А моего мужа не реабилитировали до сих пор».

Далее, описав все ужасы судьбы отца, мама продолжает:

«В 1989 году было принято решение реабилитировать тех, кто был подвергнут внесудебному осуждению. Муж обратился в Военную Прокуратуру СССР, но ему отказали в реабилитации, сославшись на то, что у них нет механизма исполнения принятого решения.

Сколько лет нам еще ждать? Когда с мужа снимут клеймо «бывший военнопленный»?

С глубоким уважением, Елена Косарева».

Иногда мне кажется, что род человеческий развивается по такому же закону сопротивления, как и материалы. Помните, если кто-то учил в институте сопромат, снаружи путанную, но внутри весьма логичную науку? С людьми происходит почти также.

А если б не происходило, то русская нация, коренная, закончилась бы на невероятных, почти нереальных потерях от войн XX века — Первой мировой, Гражданской, Второй мировой, и если прибавить еще сюда потери от красного террора, голодомора, репрессий. А еврейская или армянская, к примеру, — на холокосте, геноциде.

Но свет всегда, по счастью нашему, противостоит тьме, добро — злу, жизнь — смерти.

Это почти невероятно, но это так.

Какие жертвы мы принесли и какие еще принесем, чтобы нас оставили в покое и дали спокойно работать, растить детей ради нормального будущего?

Где мой дед, товарищ великий вождь Сталин? Где Александр Косарев?

Где отец мой, Петр Давыдович?

В какой час сумрака ума вы за них решили, Коба, что у вас больше права быть на этом свете, чем у них? И кто вам это право предоставил?

Корни дуба поливают кислотой и всякой дрянью, чтобы убить его, а потом легально срубить и без штрафа: сам загнулся, дескать.

Но дуб, словно бы зная какое-то тайное пророчество, понимает, что с ним может произойти. И задолго до бензопилы и дровосеков при малейшем ветре разбрасывает желуди.

И вот от него уже один пень остался, вымазанный дегтем, чтобы никто не сел передохнуть и никакие муравьи на него не посягали. А поглядишь — то здесь, то там уже вылезли из земли юные дубки. Часть из них все равно погибнет. Но другие выживут, неся в себе силу, мощь и генетику отцовского дерева.

А еще я иногда люблю представлять себе жизнь в виде документального кино, чтобы пленку можно было отмотать назад и разобраться в логической цепочке последовательностей. И тогда передо мною предстают невероятные, оглушительные выводы.

Хотя для великого Пространства-Времени, скажем, для Бога — эти переживания ничто.

Потому что даже неверующие люди чувствуют: кто-то все равно знает про нас всё. Причем с самого начала и до конца.

Он знает про вас, про меня, про моих и ваших родных и близких во все времена жизни. Он смотрит на всё это не горизонтально, как мы, а вертикально. И оттуда, с немыслимых и никем еще не виданных высей, несмотря ни на что, любит нас…

Глава двадцать вторая «Золотая рамка»

Тридцать шестой год для Косарева оказался бурным и очень насыщенным. Многое в него вместилось.

Александр Васильевич помогает Горькому учредить серию «Жизнь замечательных людей» в «Молодой гвардии». Это тот самый год, когда по инициативе Косарева футболисты «Спартака» проводят матч на Красной площади. И год неприятностей: арест родного брата жены Павла.

Но начался год с совещания ЦК комсомола по поводу развития детской литературы 15 января.

От ЦК партии в президиуме сидел А. Андреев, от Союза писателей — С. Маршак, К. Чуковский, А. Толстой, Л. Кассиль, М. Пришвин, А. Новиков-Прибой, Л. Пантелеев.

Вот как вспоминает об этом дне в своем дневнике Корней Чуковский:

«Появляется Косарев. Аплодисменты.

Мне пришла в голову великолепная тема детской книги, в ней должна вылиться моя жаркая любовь к советскому ребенку — и сквозь этого ребенка — к эпохе. Я уже четыре года собираю для этой книги материалы и только сейчас под впечатлением беседы с Косаревым осмыслил эту тему до конца.

Косарев обаятелен. Он прелестно картавит, и прическа у него юношеская. Нельзя не верить в искренность и правдивость каждого его слова. Каждый его жест, каждая его улыбка идет у него из души. Ничего фальшивого, казенного, банального он не выносит. Какое счастье, что детская литература наконец-то попала в его руки. И вообще в руки Комсомола.

Сразу почувствовалось дуновение свежего ветра, словно дверь распахнули. Прежде она была в каком-то зловонном подвале, и ВЛКСМ вытащил ее оттуда на сквозняк.