Глава 1
НЕОТВРАТИМОСТЬ АВАРИИ
Эксплуатационники, могли избежать аварии, если бы знали о реакторе больше научного руководителя.
Проф. Б. Г. Дубовский
На пути к аварии. События, которые произошли 20 лет назад на Чернобыльской АЭС, все время находятся в центре моего внимания. Я четыре раза приезжал в район чернобыльской аварии в качестве командированного для участия в решении тех или иных вопросов, связанных с ликвидацией последствий аварии. Первый раз я оказался в Чернобыле в начале мая 1986 года. Группа, которой руководил, занималась вопросами, связанными с подготовкой дезактивации города Припяти.
Вторая командировка состоялась в октябре-ноябре 1987 года. На Чернобыльской АЭС в это время мы занимались дезактивацией помещений и оборудования для последующего ввода в эксплуатацию третьего блока Чернобыльской АЭС.
Третья поездка состоялась летом 1990 года в Славутич, где я занимался проблемой дезактивации прилежащей к городу территории от радиоактивных изотопов цезия, стронция и плутония.
С октября 1990 года и по 31 декабря 1991 года работал непосредственно в Припяти в одной из фирм начальником отдела технологического и радиационного контроля. Отдел занимался дозиметрическим мониторингом различных областей Украины. Работали вахтовым методом: 15 дней в Припяти, затем 15 дней отдыхали дома.
С тех времен сохранились дневниковые записи. Некоторые документы. Кое-что прочитал дополнительно: в частности, официальные сообщения властей в связи с катастрофой на Чернобыльской АЭС, сообщения и зарисовки с места событий, а также множество воспоминаний «ликвидаторов». В процессе командировок было большое количество встреч с различными людьми.
С момента первого сообщения об аварии на Чернобыльской АЭС меня, как и множество других людей в стране, не покидала мысль: почему эта авария произошла? В постижении истины шел на ощупь. Информация была засекречена. Общая фраза и для граждан СССР и для заграницы в средствах массовой информации звучала так: «Причины аварии устанавливаются, для этого задействованы лучшие специалисты». Но чем ближе к реактору заносила меня судьба, тем меньше оставалось тумана.
На базе выполненных исследований по поводу причин и обстоятельств аварии, обсуждения результатов аварии на различных международных совещаниях были сделаны следующие выводы:
1. Авария произошла в результате наложения следующих факторов: физических характеристик реактора РБМК, особенностей конструкции системы регулирования, вывода реактора в нерегламентное состояние.
2. Действия персонала перед аварией были таковы, что способствовали проявлению этих недостатков реактора. Нарушив некоторые регламентные ограничения, персонал практически вывел реактор в область «белого пятна», где поведение реактора не было изучено и, как оказалось, является ядерно-неустойчивым.
Звучит по-научному холодно. Нет драматизма. Драматизм скрыт внутри. И потому некоторые подробности.
Все начиналось постепенно. Сначала привыкание к тому, что в стране появилась атомная энергетика. Потом к тому, что она подвластна человеку и уже им освоена. Атомная энергетика перспективна: она источник дешевой энергии, 1 килограмм обогащенного урана эквивалентен зооо тоннам угля. В атомной промышленности был задействован мощный отряд выдающихся ученых и высококвалифицированных специалистов, и потому была уверенность, что все будет хорошо. Советское — значит отличное!
«Мы живем в атомной эре, АЭС оказались удобными и надежными в эксплуатации. Атомные реакторы готовятся принять на себя теплофикацию городов…» — писал 25 июня 1984 года в «Правде» директор Физико-энергетического института О. Казачковский. На замечание, что строительство АЭС в пригородных зонах может встревожить население, академик А. Шейдлин отреагировал в «Литературной газете»: «Тут много от эмоций. Атомные электростанции нашей страны совершенно безопасны для населения окрестных районов. Никакого повода для беспокойства просто не существует».
Дело доходило почти до восторга, когда речь шла о безопасности АЭС. «Атомные реакторы — это обычные топки, а операторы, ими управляющие, — это кочегары», — популярно разъяснял широкому читателю заместитель председателя Государственного комитета по использованию атомной энергии СССР Н. М. Синев.
Из диалога академика Легасова с одним из директоров АЭС: «А что вы беспокоитесь? Да, атомный реактор — это самовар, это гораздо проще, чем тепловая станция, у нас опытный персонал, и никогда ничего не случится». По мнению академика В. А. Легасова, «в руках квалифицированных людей наши аппараты казались и надежными, и безопасно эксплуатируемыми».
Станций на ядерном топливе строится все больше. Работа в атомной энергетике становится престижной, и в нее хлынули все кому не лень. Система образования не успевает готовить специалистов высокого класса для работы на АЭС. Общий уровень обслуживающего персонала АЭС, к сожалению, начинает снижаться. Но идет постепенное освоение специальности, и пока ничего «серьезного» не происходит. Об ошибках предпочитают молчать. Глаз, как говорят, начинает «замыливаться».
Из записок академика В. А Легасова «Мой долг рассказать об этом… газета „Правда“, 20 мая 1988 года: „У меня хранится запись телефонных разговоров операторов накануне происшедшей аварии. Мороз по коже дерет, когда читаешь такие записи. Один оператор звонит другому и спрашивает: „А тут в программе написано, что нужно делать, а потом зачеркнуто многое. Как мне быть?“
