Записки тюремного инспектора - [341]

Это было сказано после неудачного выступления нашей колонии, устроившей нечто вроде спектакля, показавшегося публике убогим после тех великолепных спектаклей, которые устраивались институтом. Как служащие в институте, мы пользовались в Н. Бечее известным общественным положением. Теперь в качестве частных лиц, вошедших в соприкосновение с обывателем, мы заняли подчиненную роль в обществе. Мы спустились вниз и уже, конечно, не ходим в кондитерскую и рестораны, как бывало раньше, а в кино занимаем места вместе с простонародьем.

Не чувствовали мы прежде и скрытых противников русской эмиграции, которые совершенно неожиданно проявили себя после того, как был ликвидирован институт. Мы знали, например, что вся семья надзорника основной школы г. Чиплича не была расположена к русским и, где только было можно, шла против них. Теперь язык их развязался. Оба студента Чипличи громко высказываются против русской эмиграции, называя всех русских мужчин дегенератами.

Когда это услышала кончившая в прошлом году институт М. Криун, бывшая в том обществе, где была произнесена эта фраза, то она встрепенулась и сказала: «Ну-ну, продолжайте», - и студент Чиплич повторил: «Да, все ваши мужчины дегенераты». Конечно, это не собственное мнение студента Чиплича, а результат пропаганды, которая в последнее время идет усиленным темпом.

Мы ждали с нетерпением известий и жадно ловили каждый слух. Из Белой Церкви уже получены здесь письма от служащих с просьбой подыскать квартиры. Вопрос, казалось бы, решен окончательно. Державная комиссия уже делает распоряжения, и представители ее сидят в Белой Церкви, обсуждая в заседаниях способы переезда кадетского корпуса в Гараджу. Но вот директору кадетского корпуса генералу Абрамовичу посчастливилось добиться приема у короля Александра, после которого Его Величество выразил пожелание, чтобы Крымский кадетский корпус оставался в своем помещении в Белой Церкви.

Это вышло против желания Державной комиссии, но это была воля короля. Военный министр не так давно был с визитом в Белой Церкви у генерала Абрамовича и лично объявил ему волю короля. Какие разговоры шли о Донском институте, мы не знаем, но скоро стало известно, что и институт решено оставить в Белой Церкви. С большим огорчением мы приняли эту весть. Не только мы, но и местное население в большинстве выражало по этому поводу сожаление. Торговцы учитывали свои выгоды, ремесленники и мастеровые теряли свои прибыли, а часть местной мадьярской и сербской интеллигенции отлично понимала, что в культурном отношении это большой минус для Н. Бечея.

* * *

< ..> Этот танец называется «шими» и превосходит своим безобразием все, что я видел до сих пор. Помимо того, что сам по себе танец был неприличен, все дамы и барышни были оголены до цинизма. Юбки выше колен, декольте чуть не до пояса, руки, плечи и спина обнажены до последней степени. Платья почти прозрачные, просвечивающие все тело.

Мне было стыдно, и я чувствовал большую неловкость. Мне объяснили, что теперь эти танцы общепризнанны и что старых танцев уже не танцуют. Во всех ресторанах, кафанах и клубах, где только играет оркестр, эти новые танцы танцуются между столиками.

Но не только это, но и самый вечер произвел на меня какое-то странное впечатление. Молодые люди, не только русские, а почти все, были одеты очень бедно, все в пиджачках с мягкими воротничками. В этих воротничках, похожих на воротники ночных рубах, теперь можно видеть решительно всех. К нам в Харьковский институт впоследствии даже приезжал товарищ министра народного просвещения в таком помятом, мягком и грязном воротничке и в дешевеньком пиджачке.

Это, как оказалось, теперь в моде. Это признак демократизма, которым пропитаны после войны все слои общества во всей Европе. Даже к своим королям современные министры-демократы ездят с докладом в пиджачках. Этот внешний демократизм, заменивший собой прежний строй общественно-буржуазной жизни, наблюдается теперь повсюду.

Людские отношения опростились. Оголилось не только тело, но и душа. Достаточно посмотреть, что делается на пляжах, где бесстыдство доведено до последних пределов. А нудисты во Франции! Конечно, это следствие войны и революции, но люди уже привыкли к этому, вводя в жизнь эти новые понятия о морали.

Сокольские упражнения делались и раньше, до войны, но голых на этих упражнениях мы не видели. Теперь летом повсюду видишь голые тела. Куда ни пойдешь, всюду голые люди. Пойдешь на реку или на взморье - открытые пляжи. Пойдешь в рощу или загородный парк - голые футболисты. Возле каждой школы - голые сокольские упражнения. Даже рабочие теперь грузят и разгружают на станциях и пристанях в голом виде. И это считается теперь нормальным явлением.

Я вспоминаю, как в 1928 году в Н. Бечей прибыли кадеты Крымского корпуса и делали сокольскую гимнастику. Начальница института М. А. Неклюдова повела на эту гимнастику весь институт. Кадеты делали гимнастику голыми, в одних трусиках. Я сидел в ряду семиклассниц, и мне было очень стыдно. Даже во дворе институтской столовой, где во время обеда и ужина постоянно толкутся институтки, получающие кипяток, идут все лето сокольские упражнения полуголых сербских соколов.