Записки рецидивиста - [224]

4

У меня «катушка была на размотке». Подходил день освобождения. И я ломал себе голову: куда поехать? Меня вызвал к себе начальник Коблев, спросил:

— Куда думаешь ехать?

— Не знаю, — ответил я.

— Мы хотим, Пономарев, сделать запрос в ПМК-10, чтобы тебя на работу взяли.

— Годится, начальник.

Прошло с месяц. Стоим как-то на плацу на вечерней проверке. Впереди стоял парень Вася Маслов, я говорю ему:

— Вот, подошла свобода, а ехать некуда. Нигде не берут. У меня всегда так: как свобода, так ехать некуда.

Вася посмотрел на меня, ответил:

— Дим Димыч, я завтра выхожу на свободу. Приезжай к нам в город Каспийский, совхоз Красинский. У меня там мать, отец, брат с женой живут. На первое время есть где остановиться, а там на работу устроишься. В Каспийском экспедиция есть, бурят скважины на нефть и газ. Так у них постоянно рабочие требуются. В общем, после проверки поговорим еще в бараке.

Обход делал опять хозяин. Подойдя к нашему отряду, он глазами отыскал меня, сказал:

— Пономарев, шаг вперед.

Я вышел из строя.

— Вот так, друг, в три места давали запрос о твоем трудоустройстве, но везде от тебя отказываются. Уже не знаем, куда и обращаться.

— Не надо, начальник, никуда больше не пишите. Я сам еду в совхоз Красинский. И запрос туда не делайте, они все равно откажут.

— Если хочешь, Пономарев, я с тобой поеду, — то ли в шутку, то ли всерьез спросил подполковник.

— Не надо, начальник. Я сам поеду.

— Ну, смотри, Пономарев.

Вечером я пришел к Ваське в пятый барак. Заварили чайку, попили. Он дал мне свой адрес. А на другой день Вася ушел на свободу. Через три дня я написал ему письмо. Вася ответил, пишет, что домой добрался нормально, пока не работает, отдыхает. А как немного потеплеет, тогда пойдет устраиваться.

Шарип ушел на расконвойку. Дали ему «КамАЗ». Я посоветовал:

— Смотри, Шарип, не «спались». Кто-нибудь попросит тебя привезти в зону что-нибудь, вот и «спалишься».

— Нет, Димыч, я пока никому ничего возить не буду. А дальше посмотрим.

На другой день Шарип уехал в Элисту на «КамАЗе». Вечером вернулся, пришел ко мне, принес конфеты, чай, сказал:

— Заваривай, Димыч. Лучше тебя никто не заваривает.

— Могу, Шарип, с тобой секретом поделиться. Заварки жалеть не надо да запарить как следует. Вот и весь секрет, — посмеялся я.

Я заварил, мы сидели пили купеческий, разговаривали.

— Ну как там у тебя за зоной? — спросил я.

— Все нормально. В Элисте заезжал к жене Наганюка. У него, оказывается, две жены: одна молодая, другая старая. Он письмо мне дал, чтобы я старой жене передал. Я заехал к ней, она взяла письмо, прочитала и говорит: «Старый хрыч, непутевый. Втихаря от меня имел еще одну жену. Я этого ему не прощу». Но все-таки написала ему письмо, хотела передачу передать, но я не взял, сказал, в другой раз возьму.

Наганюк сидел в зоне вместе с нами. Это был в свое время в Элисте подпольный миллионер. Работал он «литером» (крупным начальником), заготовителем. Все магазины платили ему дань. Да, видимо, обнаглел, вот жадность фраера и сгубила. В один прекрасный день в райотдел милиции на него поступило заявление, что он берет взятки. Когда порхатого арестовали и произвели обыск на хате и в подвале дома, то менты, видавшие всякие виды, и те в шоке были. Изъяли триста пятьдесят тысяч денег, восемнадцать фляг меда и других продуктов и товаров столько, что потребовалось несколько машин, чтобы их вывезти.

В общем, человек он был жадный, и барахло в придачу, за что и получил пятнадцать лет строгого режима. Еще когда я пришел из Мордовии в Яшкульскую зону, Шарип, оказывается, попросил Наганюка:

— У меня товарищ пришел с особого. Если у тебя есть что покушать, дай немного.

Я всего этого не знал тогда. А Наганюк ответил Шарипу:

— Ничего у меня нет.

А через несколько дней в бендежку к Наганюку, а работал он в столярке, оперы со шмоном нагрянули. И взяли у него мешок, полный продуктов. А самого Наганюка увели и дали пятнадцать суток изолятора. Вечером от зеков мы узнали, что у него нашли восемь килограммов суслиного жира, двадцать килограммов лука, тридцать пачек киселя, консервы, тушенку и две тысячи денег.

Шарип психовал сильно и ругался по-своему. Я спросил у него:

— Ты что так лаешься?

— Димыч, да как не лаяться? Я у этого мудака спрашивал что-нибудь покушать для тебя. Так он сказал: «Нету». А сам вон какой подарок ментам сделал.

От природы Наганюк был человеком крупным, выше среднего роста, а когда через пятнадцать суток вышел из изолятора, на него страшно смотреть было: бледный, худой, штаны и куртка на нем висели, как на швабре. Я стоял в рабочей зоне возле бендежки Шарипа, когда подошел Наганюк. Я решил провести небольшую воспитательную работу.

— Ну что, жидовская морда? Неплохо, неплохо, я вижу, в изоляторе горбатых правят. Шарип, оказывается, был у тебя, спрашивал покушать, а ты член показал. Вот жадность фраера и сгубила. Менты нашли и все «отмели» (отобрали). Получилось ни нам, ни себе. А если бы ты поделился, мы бы тебя из изолятора по-человечески встретили, стол накрыли, да и в «трюм» тебе бы «грев» шел. А теперь мы смотрим на тебя, как на идиота.

Подошел Шарип, сказал: