Записки дурнушки - [6]
Наконец, когда мы уже засыпаем, в комнату легко, как кошечка, проскользнула Лилиана. Туфли сняла у дверей, раздевается в темноте. Я все слышу. Может, она голодна, но боится включить свет. Алиса всегда делает ей замечания, вот она и не решается. Сейчас Алиса, как и Мариора, спит, я тоже притворяюсь спящей, хотя ужас как хочется обменяться парой слов с Лилианой. Когда она легла, раздался голос Алисы:
— Тебя Виктор искал.
— Что вы ему сказали?
— Что ушла на киносъемку.
Вот врет! Мы же ничего ему не сказали. Алиса сегодня злобная. Да и Лилиана какая-то недобрая. Хоть бы промолчала, а то огрызается:
— А ты что, завидуешь? Не тебя выбрали — досада.
— Бессовестная.
Мы так дружно жили, а тут вдруг взбесились. Я громко крикнула, чтобы они перестали, и они замолкли, готовая вспыхнуть ссора убита в зародыше. Чтобы разрядить атмосферу, предлагаю:
— Зажги свет и ешь.
— Девчонки, если бы вы знали, где я была!
Лилиана не голодна, она переполнена всякими впечатлениями, до еды ли ей! Она любит похвастаться, иначе не испытывает никакой радости от своего дикого успеха.
— Завтра расскажешь, — безжалостно обрывает ее Мариора.
Мариора говорит редко, но авторитетно. Мы действительно не расположены слушать, хотим спать.
Да, несмотря на все мои старания сохранить мир, в нашей ячейке начались разброд и шатание.
2. Экзамен
— Кубик, все знаешь?
— Ни фига.
— Я тоже.
— Ты всегда так только говоришь…
Самый тяжелый экзамен тот, который предстоит сдать. Сегодня у нас принимают историю. Никто ничего не знает, — и те, которые, усердно занимались, и те, которые спали себе, отсыпались. Столпились в конце коридора и дрожат, как перед закланием. Есть даже такие, что принимают успокоительные таблетки. Оптимисты, так те еще и сейчас зубрят, спешат надышаться перед смертью. Больше всех трусит Алиса. Как бы хорошо ни подготовилась, на экзаменах она теряется и несет всякую ахинею.
Ни жива ни мертва — жду своей очереди и я. В голове гуляет ветер. Вроде бы что-то знала, а вот теперь все улетучилось. Хоть бы историк был посолидней, а так чуть старше нас и еще не женат. Как посмотрит на тебя, так будто жаром обдаст с головы до ног. Будто у открытой печки сидишь. У него смешная фамилия: Кырлибаба. Студенты прозвали его «Каркай-баба». Он об этом знает и не обижается. Вообще он очень демократичен. Но экзамен есть экзамен. Боюсь, и все. Лилиана стоит около меня, она трепещет тоже. По лицу вижу. Она дважды намеревалась зайти, да в последнюю минуту меняла решение. Кроме всего прочего, она переживает еще и за Виктора. С ним случилась неприятность, он попал в больницу. Встрял в какую-то драку, и хулиганы его отдубасили так, что живого места нету. Хорошо, подоспела «скорая помощь», а так мог бы загнуться. В одном из хулиганов опознали якобы Лилианиного «режиссера». Знаем мы таких «режиссеров», слышали. Оказывается, он играет на тромбоне в ресторане. Бедный Виктор, нужно было ему ввязаться в потасовку, особенно теперь, когда экзамен! Ведь добрый и порядочный парень. Кто бы мог подумать! Все же корень зла в Лилиане, это его глаза помутились с тех пор, как стал ухлестывать за ней. День не увидит — ходит как бешеный. А ребята еще поддразнивали, наговаривали. Вот и споткнулся парень на ровном месте.
В углу коридора у окна стоит Игорь. Тихий, спокойный, как море в штиль. Ему хоть бы что, у ребят дух крепче. Почему я не родилась мальчиком?! Стоит и что-то пишет. Интересно, шпаргалку или очередной стишок? Время от времени он бросает взгляды в нашу сторону. Не меня же он разглядывает, — Лилиану, конечно. На меня ему что смотреть? А Лилиана, она сегодня героиня дня — лучший парень курса подрался из-за нее. Сегодня, несмотря на экзамен, ее имя не сходит с уст.
— Я — как герой, сколько ни пытали — молчал! — С этими словами из «комнаты пыток» вырвался Толя. Шутка старая, но все смеются.
Он даже не огорчился. Улыбается, погладил меня по плечу, будто это стряслось не с ним, а со мной:
— Провалиться — еще не значит исчезнуть совсем.
Вот уж кто никогда не печалится. Он будто бы хвастается тем, что ни черта не знает. А может быть, притворяется, кто его знает. Балагур. Как бы там ни было, я восхищаюсь его беззаботностью и завидую ему.
Наконец пришла и моя очередь тянуть билет. Все во мне замирает, кровь останавливается, сердце не бьется. Беру роковую бумажку и боюсь в нее заглянуть. А если там именно то, чего я не выучила? Ведь попадается всегда именно так, как говорят, по закону бутерброда. Я не Толя, я могу умереть от стыда и волнения.
— Номер билета? — интересуется Кырлибаба.
Строг, как судья. Минута колебания, открываю билет и чувствую, как вновь двинулась кровь, застучало сердце, расцвела душа. Благословенная судьба, всегда ты меня поддерживаешь, потакаешь мне. А я еще тебя же порочу. С сегодняшнего дня буду преклоняться перед тобой. На первый вопрос я ответила просто с блеском, второй прошел на отлично, третий знаю немного хуже, но, ничего, главное не молчать, действуй по принципу: мели Емеля, твоя неделя. И я вдохновенно «мелю». В этом спасение, что бы там ни было, троечка обеспечена. Один ухаб позади. Но Кырлибаба поставил четверку. Слава аллаху! Я бы поцеловала Кырлибабу прямо в макушку. Нет, нет, это хорошо, что он молодой и симпатичный. Какой-нибудь старый хрыч вряд ли бы поставил такую оценку за мой ответ. Старики скупы на оценки. Поэтому да здравствует молодость!
«Обрести себя» — роман-дилогия, действие которого происходит в Молдавии в переломное для нее время (30-е — 50-е гг.). Анна Лупан показывает трудный путь обретения человеком самого себя, своего места на земле. Роман «Третьи петухи» — о современной молдавской деревне, о судьбе большой крестьянской семьи.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.