Записки бродячего врача - [23]
Кроме того, в Городке есть больница, маленькая, но обеспечивающая работой тьму народа, и в которую съезжаются пациенты из соседних поселков и деревень.
Основу врачебного персонала составляют так называемые госпиталисты – терапевты, которые специализируются на работе в больнице. Это очень разношерстная команда.
Доктор М. – самый молодой, ему только за пятьдесят. Он христианин-меннонит из Южного Судана (да, бывает и такое). Когда-то он бежал (в буквальном смысле слова) из своей чудесной страны, добрался до Штатов, поехал учиться на медицинский факультет в Мексике и вывез оттуда не только медицинский диплом, но и совершенное знание испанского языка, жену-мексиканку и выводок детей. Доктор M. очень большой, очень черный, очень громкий и очень славный. В него влюблены все медсестры. Когда он приезжает из своего техасского обиталища к нам поработать недельку, весь персонал бежит с ним обниматься. Вообще, он живет в восьми часах езды от Городка, работает там на полную ставку, но ездит сюда подрабатывать для поддержки своей общины в Судане.
Доктор И. – это автор. Ему слегка за шестьдесят, он родился худосочным ашкенази в Баку и там же окончил мединститут. Потом он лихорадочно менял страны и континенты, но в конце концов приземлился в глубине американского юга, где все его устраивает, кроме острого перца чили, который местные повара кладут даже в компот. Он охотится на уток, ходит на рыбалку и по грибы, а в промежутках между этими занятиями приезжает поработать в Городок из довольно большого города в трех часах езды. Сам доктор И. может жить где угодно, но для его жены граница ойкумены пролегает в полумиллионном городе с приличными школами, Институтом фламенко и магазином «Трейдер Джо».
Доктор Д. – ему уже под семьдесят. Он потомок ливанских христиан в третьем поколении, и, как положено выходцу с Ближнего Востока, он очень мягкий и незлобивый мужик. Вообще-то, он специалист по легочным болезням, но в какой-то момент ему надоела головная боль с содержанием собственного кабинета, и он ушел в простые терапевты. При этом в болезнях легких он понимает, естественно, больше, чем остальные мы, и мы этим беззастенчиво пользуемся, когда нужен совет.
Доктор Л. – маленький округлый карикатурный японец лет около семидесяти, вылитый персонаж из боевиков для подростков, который первую половину фильма безропотно терпит издевательства злодеев, а во второй легкими движениями рук и ног крушит их направо и налево, сохраняя при этом благожелательное спокойствие. При этом я подозреваю, что сам доктор Л. вполне в состоянии учинить что-нибудь подобное, поскольку он когда-то отказался от карьеры профессионального спортсмена в пользу медицины, а его дети и внуки не без его влияния служили и служат в разных морских пехотах и прочих спецназах. Доктор Л. до самого недавнего времени приезжал в больницу на «харлее». Но однажды с него свалился и ушибся больно, жена мотоцикл отобрала и выдала антикварный кабриолет «ауди» со своего плеча.
На самом деле доктор Л. только наполовину японец, он сын японки и американского солдата времен оккупации Японии после Второй мировой. Таких детей там было довольно много, американские солдаты вернулись домой, и этих детей японское общество выкинуло на помойку. В конце концов американцы их всех усыновили скопом и вывезли несколько десятков в Городок, под крылышко военно-воздушных сил. В то же время в Городке жили немецкие ракетные инженеры во главе с Вернером фон Брауном, так что маленькому доктору Л. математику в школе преподавал немецкий профессор.
Доктор Х. – единственный коренной белый американец, уходящий корнями в Средний Запад. Он опоздал родиться лет на сто. Ему надо было жить в эру патерналистской медицины, когда старый анекдот, заканчивающийся фразой: «Сказал в морг, значит, в морг!» – еще не был анекдотом.
Он очень прям и никаких излишеств не признает и лечит в пределах медицинского здравого смысла, а со здравым смыслом у него все очень хорошо. Он продолжает читать специальную литературу, но собственному разумению доверяет больше. Надо сказать, что на самом деле изменения, произошедшие в медицине со времен изобретения аспирина и пенициллина, сильно переоценены.
Вся эта пестрая компания довольно хорошо уживается друг с другом. Их объединяют сохранившийся интерес к тому, что они делают, и здоровая доза цинизма, впрочем уже заклейменная всеми медицинскими организациями и недоступная поколениям врачей, идущим нам на смену.
Эра коронавируса, 2020
Старая шутка и новый коронавирус
– Хаим! Иди скорее помой шею!
– А зачем?
– К нам гости придут.
– А если они не придут, я как дурак с чистой шеей ходить буду?!
Старый еврейский анекдот
Штат Нью-Мексико. Маленький городок на тридцать тысяч населения, затерянный в пустыне у подножия гор, с другой стороны переходящих в Техас. Нью-Мексико – это такая американская Колыма, только там не холодно, а жарко.
Маленький госпиталь, тридцать коек, десятикоечный блок интенсивной терапии плюс родилка, психушка и реабилитация. До большого города (сто тысяч населения, два госпиталя с нейрохирургией, операциями на сердце и прочей цивилизацией) полтора часа езды через ракетный полигон со скоростью 130 км/час.
«Все взрослые когда-то были детьми, но не все они об этом помнят», – писал Антуан де Сент-Экзюпери. «Полдетства» – это сборник ярких, захватывающих историй, адресованных ребенку, живущему внутри нас. Озорное детство в военном городке в чужой стране, первые друзья и первые влюбленности, жизнь советской семьи в середине семидесятых глазами маленького мальчика и взрослого мужчины много лет спустя. Автору сборника повезло сохранить эти воспоминания и подобрать правильные слова для того, чтобы поделиться ими с другими.
Таня живет в маленьком городе в Николаевской области. Дома неуютно, несмотря на любимых питомцев – тараканов, старые обиды и сумасшедшую кошку. В гостиной висят снимки папиной печени. На кухне плачет некрасивая женщина – ее мать. Таня – канатоходец, балансирует между оливье с вареной колбасой и готическими соборами викторианской Англии. Она снимает сериал о собственной жизни и тщательно подбирает декорации. На аниме-фестивале Таня знакомится с Морганом. Впервые жить ей становится интереснее, чем мечтать. Они оба пишут фанфики и однажды создают свою ролевую игру.
«Холмы, освещенные солнцем» — первая книга повестей и рассказов ленинградского прозаика Олега Базунова. Посвященная нашим современникам, книга эта затрагивает острые морально-нравственные проблемы.
Кэти Акер и Маккензи Уорк встретились в 1995 году во время тура Акер по Австралии. Между ними завязался мимолетный роман, а затем — двухнедельная возбужденная переписка. В их имейлах — отблески прозрений, слухов, секса и размышлений о культуре. Они пишут в исступлении, несколько раз в день. Их письма встречаются где-то на линии перемены даты, сами становясь объектом анализа. Итог этих писем — каталог того, как два неординарных писателя соблазняют друг друга сквозь 7500 миль авиапространства, втягивая в дело Альфреда Хичкока, плюшевых зверей, Жоржа Батая, Элвиса Пресли, феноменологию, марксизм, «Секретные материалы», психоанализ и «Книгу Перемен». Их переписка — это «Пир» Платона для XXI века, написанный для квир-персон, нердов и книжных гиков.
Заветная мечта увидеть наяву гигантских доисторических животных, чьи кости были недавно обнаружены в Кентукки, гонит небогатого заводчика мулов, одинокого вдовца Сая Беллмана все дальше от родного городка в Пенсильвании на Запад, за реку Миссисипи, играющую роль рубежа между цивилизацией и дикостью. Его единственным спутником в этой нелепой и опасной одиссее становится странный мальчик-индеец… А между тем его дочь-подросток Бесс, оставленная на попечение суровой тетушки, вдумчиво отслеживает путь отца на картах в городской библиотеке, еще не подозревая, что ей и самой скоро предстоит лицом к лицу столкнуться с опасностью, но иного рода… Британская писательница Кэрис Дэйвис является членом Королевского литературного общества, ее рассказы удостоены богатой коллекции премий и номинаций на премии, а ее дебютный роман «Запад» стал современной классикой англоязычной прозы.
Самое завораживающее в этой книге — задача, которую поставил перед собой автор: разгадать тайну смерти. Узнать, что ожидает каждого из нас за тем пределом, что обозначен прекращением дыхания и сердцебиения. Нужно обладать отвагой дебютанта, чтобы отважиться на постижение этой самой мучительной тайны. Талантливый автор романа `После запятой` — дебютант. И его смелость неофита — читатель сам убедится — оправдывает себя. Пусть на многие вопросы ответы так и не найдены — зато читатель приобщается к тайне бьющей вокруг нас живой жизни. Если я и вправду умерла, то кто же будет стирать всю эту одежду? Наверное, ее выбросят.