Записки бродячего врача - [24]
Начало апреля. Ждем COVID через неделю-две, если его не загрызут койоты по дороге.
Городок вымер. Наша губернаторша, дай Бог ей здоровья, очень заблаговременно закрыла школы и кабаки и разогнала всех по домам. Исчез поток туристов, следовавший из большого аэропорта в ближнем Техасе через нас в вертеп в новомексиканских горах с казино, ипподромом, кабаками и лыжной зоной. Вечером после работы я бью мячик об стенку один на всех восьми городских кортах.
Госпиталь являет собой картину Айвазовского «Море перед бурей».
Закрыты лишние входы-выходы, у оставшихся стоят медсестры с термометрами наперевес и меряют температуру у всех входящих. Родственников больных внутрь не пускают, и они бегают вокруг и липнут к окнам палат, благо больница одноэтажная.
И сам госпиталь, и приемное отделение полупусты. Отменены плановые операции. Люди с невротическими болями в груди и других частях тела почуяли, что от больницы надо держаться подальше, и исчезли как не было. Даже наши привычные алкоголики и наркоманы с передозами и белыми горячками рассосались куда-то. Видно, не до того стало. Кроме того, похоже, мы сгоряча нашим карантином перешибли хребет сезонному гриппу. Мелочь, а приятно.
Через блок интенсивной терапии прогоняют табунки медсестер из клиник и амбулаторий, которым там делать сейчас особенно нечего (все перешли на телемедицину), а у нас они будут ой как нужны, и восстанавливать свои больничные навыки им надо прямо сейчас.
Подтягиваются единичные семейные врачи освежать свое знание больничной системы. Когда нас захлестнет, они будут вести пациентов не на вентиляторах. В кулуарах обсуждается мобилизация всех врачей, но до этого, похоже, не дойдет.
В ординаторской складированы ящики с защитными костюмами, халатами и масками.
Инженеры устанавливают системы пониженного давления в палатах реабилитационного этажа, который переделали в изолятор.
Начмед ночами сидит в интернете и из селевого потока информации пытается выловить руководства и советы для создания протоколов лечения у нас. Утром он раздает нам (сидевшим в том же интернете) кипы распечаток ночной добычи, и мы проводим часы в обсуждении, как жить дальше. На следующую ночь руководства и советы меняются на сто восемьдесят градусов, и процесс распечатки и обсуждения начинается с начала.
В общем, все-все заняты лихорадочными приготовлениями, но теплится надежда, что, может быть, удастся походить, как дуракам, с чистой шеей.
Старинный рецепт
Если больного коронавирусной инфекцией погрузить с головой в раствор… гидрохлороквина, ивермектина, мелатонина, интерферона, къебенимицина и толченого чеснока, взятых в равных пропорциях, и подержать его там какое-то разумное время, скажем, минут сорок… то ни один вирус живым не уйдет.
Гараж во время чумы
По часовой стрелке:
зимнее спортивное оборудование, из-за прерванного сезона так и не доиспользованное, но брошенное как было под разными углами: лыжи беговые, лыжи горные простые, лыжи горные с хитрыми креплениями для хождения вверх по склону, приблудная доска, снегоступы…
Еда: лук и яблоки, продезинфицированные и оставленные на просушку…
Посылки, пришедшие по почте и оставленные на выдержку здесь…
Имущество спортивное летнее: велосипеды, включая детский, из которого дочь уже выросла, а мы так и не удосужились пристроить в хорошие руки… каяк надувной сдутый и каяк пластиковый с веслами и сиденьями, висящими на велосипедах… Доступ к озерам пока закрыт, но когда-нибудь… Насосы для всего…
Коробка летающих тарелок для стрельбы по летающим тарелкам…
Опять еда… ящики консервированных бобов…
Стеллаж со спальниками, матрацами и палатками. Никто никуда уже не летит, но вот в лес… если удастся пробраться через баррикаду из лыж.
Имущество рыболовное: удочки вперемежку с лыжными палками, сумки с блеснами и крючками, садок…
Ящик вина на пятнадцать бутылок… предыдущие два мы уже выпили с начала карантина… бобы в банках…
Имущество путешественное… когда еще оно нам понадобится… чемоданы, саквояжи и сумки на колесиках…
Лампа ультрафиолетовая, предназначенная для убийства вирусов…
Еда в морозильнике, о необходимости которого давно предупреждали большевики, но купить мы собрались только с приходом вируса… Включая осьминога в натуральную величину из мексиканского супермаркета…
Шкафчик с горными ботинками и резиновыми сапогами…
Полки с туалетной бумагой и бумажными полотенцами, а также одноразовыми туалетами для кота…
Еда опять какая-то… бобы, наверно… Врешь, нас голыми руками не возьмешь…
Автомобиль. И как он сюда попал?!
Гром победы
Были, были у меня в жизни свершения. Свершения с большой буквы.
Вот, например, как-то я собственноручно поменял внутренности сливного бачка унитаза, благодаря чему заметно приблизился к эталону Настоящего Мужчины в глазах моей жены.
Были успехи и в профессиональной области, хотя, конечно, не столь драматичные, как починка бачка.
Вот намедни лежал у меня пациент с КОВИДом. Нестарый такой мужик, с ожирением и плохо леченным диабетом. Просто иллюстрация к факторам риска для плохих исходов КОВИДа. Всю жизнь он прослужил где-то в среднем звене американской армии, и после первого же раунда общения с ним я живо вспомнил хрестоматийного прапорщика из советских анекдотов. Да, того самого, который «А зачем думать? Трясти надо!»
Получив редкое и невостребованное образование, нейробиолог Кирилл Озеров приходит на спор работать в школу. Здесь он сталкивается с неуправляемыми подростками, буллингом и усталыми учителями, которых давит система. Озеров полон энергии и энтузиазма. В борьбе с царящим вокруг хаосом молодой специалист быстро приобретает союзников и наживает врагов. Каждая глава романа "Четыре месяца темноты" посвящена отдельному персонажу. Вы увидите события, произошедшие в Городе Дождей, глазами совершенно разных героев. Одарённый мальчик и загадочный сторож, живущий в подвале школы.
МГНОВЕННЫЙ БЕСТСЕЛЛЕР THE SATURDAY TIMES. ИДЕАЛЬНО ДЛЯ ПОКЛОННИКОВ ФРЕДРИКА БАКМАНА. Иногда, чтобы выбраться из дебрей, нужно в них зайти. Айзек стоит на мосту в одиночестве. Он сломлен, разбит и не знает, как ему жить дальше. От отчаяния он кричит куда-то вниз, в реку. А потом вдруг слышит ответ. Крик – возможно, даже более отчаянный, чем его собственный. Айзек следует за звуком в лес. И то, что он там находит, меняет все. Эта история может показаться вам знакомой. Потерянный человек и нежданный гость, который станет его другом, но не сможет остаться навсегда.
«Все взрослые когда-то были детьми, но не все они об этом помнят», – писал Антуан де Сент-Экзюпери. «Полдетства» – это сборник ярких, захватывающих историй, адресованных ребенку, живущему внутри нас. Озорное детство в военном городке в чужой стране, первые друзья и первые влюбленности, жизнь советской семьи в середине семидесятых глазами маленького мальчика и взрослого мужчины много лет спустя. Автору сборника повезло сохранить эти воспоминания и подобрать правильные слова для того, чтобы поделиться ими с другими.
Таня живет в маленьком городе в Николаевской области. Дома неуютно, несмотря на любимых питомцев – тараканов, старые обиды и сумасшедшую кошку. В гостиной висят снимки папиной печени. На кухне плачет некрасивая женщина – ее мать. Таня – канатоходец, балансирует между оливье с вареной колбасой и готическими соборами викторианской Англии. Она снимает сериал о собственной жизни и тщательно подбирает декорации. На аниме-фестивале Таня знакомится с Морганом. Впервые жить ей становится интереснее, чем мечтать. Они оба пишут фанфики и однажды создают свою ролевую игру.
«Холмы, освещенные солнцем» — первая книга повестей и рассказов ленинградского прозаика Олега Базунова. Посвященная нашим современникам, книга эта затрагивает острые морально-нравственные проблемы.
Кэти Акер и Маккензи Уорк встретились в 1995 году во время тура Акер по Австралии. Между ними завязался мимолетный роман, а затем — двухнедельная возбужденная переписка. В их имейлах — отблески прозрений, слухов, секса и размышлений о культуре. Они пишут в исступлении, несколько раз в день. Их письма встречаются где-то на линии перемены даты, сами становясь объектом анализа. Итог этих писем — каталог того, как два неординарных писателя соблазняют друг друга сквозь 7500 миль авиапространства, втягивая в дело Альфреда Хичкока, плюшевых зверей, Жоржа Батая, Элвиса Пресли, феноменологию, марксизм, «Секретные материалы», психоанализ и «Книгу Перемен». Их переписка — это «Пир» Платона для XXI века, написанный для квир-персон, нердов и книжных гиков.