Записки археографа - [173]

«Я думаю, что комментарии редакции «Большевика» не случайность. Мне кажется, что это дело рук т. Зиновьева. Если редакция будет ссылаться на то, что она не получала одобренных ЦК моих предыдущих замечаний насчет статьи Энгельса «О внешней политике царизма», то это будет формальная отписка, ибо она их несомненно знала через т. Адоратского. Я думаю, что дело это серьезное. Не можем оставлять «Большевик» в руках таких олухов, которых т. Зиновьев всегда может околпачить. Надо выяснить виновников и удалить их из редакции.

Лучше всего будет убрать т. Зиновьева»[1135].

Спустя 3 дня, 8 августа 1934 г. Сталин, С. М. Киров и А. А. Жданов подготовили свои «Замечания по поводу конспекта учебника по истории СССР».

В «Замечаниях…» сообщалось, что «группа Ванага не выполнила задания и даже не поняла самого задания. Она составила конспект русской истории, а не истории СССР, то есть истории Руси, но без истории народов, которые вошли в состав СССР (не учтены данные по истории Украины, Белоруссии, Финляндии и других прибалтийских народов, северокавказских и закавказских народов, народов Средней Азии и Дальнего Востока, а также волжских и северных районов, – татары, башкиры, мордва, чуваши и т. д.)». Был сделан целый ряд замечаний по тексту.

Политическое единство, достигнутое в 1922 г. с образованием СССР, должно было получить в школьном учебнике истории своё обоснование. Октябрьская революция должна была стать в таком случае общим делом всех «покорённых царизмом народов России»[1136].

Принципиальный характер имело другое замечание в адрес составителей учебника: «Нам нужен такой учебник истории СССР, где бы история Великороссии не отрывалась от истории других народов СССР, – это во-первых, – и где бы история народов СССР не отрывалась от истории общеевропейской и вообще мировой истории, – это во-вторых».

Секретари ЦК ВКП (б) потребовали «коренную переработку конспекта в духе изложенных выше положений»[1137].

И всё-таки ключевым звеном нового отношения к истории со стороны политической власти СССР стало изменение отношения именно к прошлому России.

Со второй половины 30-х гг. объединились два течения – идеализация героики Гражданской войны и, с другой стороны, – прославление защитников России с её древнейших веков. Зримым, действенным средством пропаганды этих идей стал кинематограф. В 1934 г. на экраны страны вышел, пожалуй, лучший фильм о Гражданской войне – «Чапаев», снятый режиссерами Г. и С. Васильевыми, а вскоре появились кинокартины «Пётр Первый» (1937-1938) режиссера В. Петрова и «Александр Невский»

С. Эйзенштейна (1938).

Воспитание патриотизма стало важнейшей частью идеи государственности – тем более важной, что страна стояла на пороге Второй мировой войны. Прославлению идеи защиты социалистического Отечества послужило пышное и торжественное празднование в 1937 г. исторических юбилеев – Бородинской битвы 1812 г. и освобождения Москвы от польских захватчиков в 1612 г.

Изменение отношения к прошлому привело и к пересмотру прежней идеологической политики по отношению к истории.

В 1935 г. Б. Д. Греков стал академиком[1138]. Ряд других уцелевших обвинённых по «академическому делу» вернулись в науку, некоторые получили академические звания. Е. В. Тарле после ссылки в Алма-Ату вернул себе звание академика, С. В. Бахрушин и В. И. Пичета стали членами-корреспондентами АН СССР в 1939 г., в том же году звание академика получил Ю. В. Готье.

7 февраля 1936 г постановлением ЦК ВКП б) и СНК СССР ликвидирована Коммунистическая Академия. Её учреждения, институты и штаты были переданы в Академию наук СССР. Ряд виднейших деятелей Комакадемии (Ванаг, Фридлянд, Далии, Дубровский, Ловинский, Тихомиров, Попов, Пионтковский, Граве и др.) репрессированы[1139].

Зав. Отделом науки ЦК ВКП (б) Бауман, указывая на «засоренность вражескими кадрами» учреждений АН СССР, считал, что «необходимо… привлечь в Институты ряд старых беспартийных специалистов, в частности из историков, которых можно использовать для разработки отдельных конкретных тем (Тарле, Пичета, Бахрушин)»[1140].

2 февраля 1936 г. К. Радек направил Сталину письмо с предложением отложить рассмотрение вопроса об истории на ближайшей сессии Академии наук СССР.

Радек писал:

«…Решение ЦК об учебниках и ваши «замечания» произвели в кругах историков, понятно, большое впечатление, но пока что впечатление это больше внешнего характера. Боятся разгрома. Что касается выводов о состоянии исторического фронта, то они довольно смутные. Причиной этого является тот факт, что этот фронт, особенно в русской истории, загнил. Школа Покровского была подмочена. Его последняя статья (она напечатана в сборнике «Историческая наука и борьба классов» т. 1-й 285-304 стр.) признает ведь банкротство его школы, хотя пытается смягчить это признание. …Что же тогда может дать сессия в конце февраля? Только повторение. Но это повторение будет минусом. Во-первых, потому, что не даст нашим товарищам больше материалов, во-вторых, потому, что она не покажет нас во всеоружии тем буржуазным историкам, которые сидят в Академии и имеют над нами перевес знания фактов. В-третьих, потому, что это отвлечет всех от работы над учебниками.