Запах лунника - [11]

— Абсолютная правда. Вот те крест. — И Петр размашисто перекрестился.

Глядя в зеленые Петькины глаза, Аня наконец сообразила, что если ей что-то и приснилось, так это ее милый дружочек. Или тот юноша? Нет, пожалуй, Петька. Но ведь его судьба возвратила ей в кутузке! Значит, и убийство, и доллары — все было! От безысходности и страха Аня скривилась и застонала.

— Ну, ну, — загудел басом Петр, — я тебе все сейчас поясню. Авось не пропадем вместе, подружка. Когда тебя от нас увели, мы совсем приуныли. Как пить дать мотивчик какой-нибудь пришьют особенный…

Лейтенант тоже скуксился. Он — то уже поверил, что именно его отправят под трибунал за убийство. Однако к утру начались фокусы. Нам выдали спортивные костюмы, велели переодеться и стали вызывать на допрос по одному. Там быстренько оформляли протоколы, потом выдавали уже заполненные ксивы, а мыто их дожидались с весны, еще по ведомости — двести гривен на брата в зубы, и — коленом под зад, без права заезда к родимым, так сказать, пенатам. Выписали даже направления на работу с обязательным койкоместом в общаге.

— Что-то не верится, — потянула Аня с большим сомнением. Петькины завиральные способности с детства всем были известны.

— Чтоб мне ни одного бакса до конца жизни не видать! — поклялся он и продолжил: — Вышли мы, значит, на свежий воздух и ни хрена в толк не возьмем: что все это значит? Ребята разбежались кто куда, а я приперся к тебе, несмотря на запрет. Чуяло мое сердце, что тебе пригожусь, как серый волк. А тебя дома — то и нет. Тогда я через лес в наш питомник дернул. У меня заначка была припрятана, мы ж подрабатывали на дачах, кому печку переложим или крышу подправим. Только собрался в котельную нырнуть, как тут Красавчик меня споймал. Скулит и за штанину дергает. Просто тащит, можно сказать, за собой. Честно, я даже струхнул поначалу. Ну, пошел следом… И открылась передо мной картина — закачаешься: орет безумная баба посреди поляны и расшвыривает во все стороны баксы. Ну, как в американском кино. Поглядел я на это кино и подумал, что пора бабу вырубать, а то докричится сдуру.

— Ах ты, скотина! — возмутилась Аня. — Значит, это ты меня за горло схватил?

— Секундочку! Не схватил, а прижал сонную артерию и аккуратно накрыл рот ладонью. Да, и не перебивай, а то не буду рассказывать. Отнес я тебя в чуланчик, прибрал на полянке быстренько, потом закинул на плечо роскошное тело — в весе ты сильно прибавила за последние десять лет, это точно — и потащил. Тащу и соображаю: если засекут — хана мне. Но Бог миловал, прорвались. Теперь не спеши, думай хорошенько… Думай и решай, как жить дальше, Анюта.

«Вот так установочка! Думай и решай. Да от всего того, что свалилось на мою бедную голову в «райских кущах», и крыше съехать недолго», — вздохнула Аня. Но даже пожалеть себя как следует она не успела. За окном послышались чьи-то торопливые шаги, и следом раздался настойчивый стук в дверь.

Петр приложил палец к губам и скрылся за шторкой. Аня поднялась с постели и впустила гостя на веранду. Почему-то не спросила даже, кто и зачем к ней пожаловал. Ей было все равно.

Между тем на пороге стоял мужчина в очках довольно интеллигентного вида, хотя и несколько взъерошенный, и приветливо улыбался хозяйке.

— Вы Анна Славина?

— Допустим, — отвечала она не очень вежливо.

— Павел Павлович, наш мэр, приносит вам свои извинения по поводу инцидента… Уж будьте милосердны, ради Бога, не стоит, право, шум поднимать в прессе.

— Проехали, как сейчас говорят.

— Ну, спасибо, спасибо, милая, очаровательная Анна Александровна…

Что-то он там лепетал, а Славина отметила про себя, что если мэру известно ее отчество, то это уж неспроста. Тем временем гость заканчивал свою речь:

— …и приглашает вас на пикник. Маленький такой пикничок у озера. Уж не откажите в удовольствии видеть вас в тесной, можно сказать, дружеской компании. К семи часам я пришлю за вами машину.

— Послушайте…

— Никаких возражений! — Взъерошенный очкарик замахал перед носом собкора конторским пальчиком. — У нас гость из Франции! Родственник того самого погибшего майора. Писатель… Можно сказать, ваш коллега в интернациональном масштабе… Его’ бабушка Ангелика похоронена в склепе. Это же легенда! Наш район прославится на весь мир. Вы, как патриотка, не можете оставаться в стороне, тем более — журналистка, опишете все своим золотым пером в «Караване», так сказать, из первых уст.

Теперь Анна уже точно ничего не соображала. Гость вежливо распрощался, галантно поцеловав ей руку. На всякий случай она прикрыла дверь на засов, потом с облегчением прислонилась к стене. Петр тенью выскользнул из своего укрытия и сообщил, что сейчас половина второго. На сборы оставалось не так уж много времени.

— Никуда не пойду. Хоть тресни, не сдвинусь с места, — твердо заявила Аня. — Достали все. Приехала, обрадовалась: тишина, птички поют… На тебе, получи по полной программе.

— Во, дуреха! Ты ж всю жизнь мечтала о приключениях, репортажик нашлепаешь — закачаешься…

— Сейчас же замолчи! — закричала она. — С тобой вечно одни неприятности…

Но Петр, тертый жизнью, не очень — то слушал подругу. Он вышел на веранду, затем вернулся и плеснул ей в лицо из ковшика ледяной колодезной водой.