Запах лунника - [13]

— Ну вот же, у домика. Ах, уже ушел. Дайте сюда списки приглашенных, что за неразбериха! — закричала она пробегавшему мимо на рысях очкарику и припустила вслед за ним.

Аня переглянулась с Петром и тут же увидела спускающиеся с пригорка две приземистые иномарки и знакомый ей джип. Только сейчас она заметила милицейский «газик» и маленький служебный автобус, спрятанные в кустах. Ни одной души на побережье не было видно. Очевидно, к приезду высоких гостей здесь всех разогнали, пляж основательно вычистили, и только картинные лебеди чинно скользили по водному глянцу изумрудного озера. Как-то чересчур шустро стали прибывать гости, все на одно лицо: в конторских костюмах и при галстуках. По их физиономиям было понятно, что их вытащили прямо из кабинетов, потому что выглядели они растерянными. Женщин среди этой местечковой бюрократической элиты затесалось только две, не считая самой Анны и массовички.

Петр знал здесь буквально всех и пояснил, что непоседливая затейница — завотделом по работе с молодежью. Но внимание Славиной привлекла одна пара, та, что прибыла в джипе. Ленчик выгрузил своих пассажиров возле охотничьего домика, куда следом вошли и другие гости. Блестящий лейтенант, еще вчера благим матом вопивший на нарах, сегодня был неузнаваем. Эдакий элегантный адъютант его превосходительства. Он сопровождал матерого полковника лет пятидесяти, с на редкость неприятным лицом. Не будет большой ошибки, если сравнить его квадратный, будто вытесанный топором фэйс с бульдожьей мордой. С ним была молодая дама в прозрачных шифоновых брюках, сквозь которые откровенно просвечивали крепкие ягодицы, и в блузке, зашнурованной на спине серебристыми тесемками. Дама была хороша собой. И одного взгляда было достаточно, чтобы разглядеть над высокой тульей форменной фуражки полковника во-о-т такие здоровенные рога.

— Давай-ка присоединимся к гостям, — сказал Петр своей спутнице, — чтобы не привлекать внимания. Мы с Ленчиком незнакомы, ясно? С ним наш командор с женкой. Генералиссимус преисподней. — Он имел в виду, конечно же, засекреченные подземные склады, о которых знали даже пяти летние пацаны в округе.

Эта канитель начинала ощутимо раздражать Славину, но она решила, что задавать вопросы глупо, Петру все равно некогда на них отвечать. Они прошли в охотничий домик, и там, глотнув шампанского у фуршетного столика, Аня почувствовала себя спокойней. К тому же в своем сарафане, без лифчика и почти босиком, она тоже неплохо смотрелась: в зеркале отражалась просто, но эффектно одетая женщина приятной наружности…

Между тем гости довольно быстро освоились. Забежал очкарик, всех поприветствовал, подвел к журналистам какого-то долговязого журавля и сказал:

— Познакомьтесь: Анна Александровна Славина — Иван Иванович Кукурузкин, самый главный наш культтурист, это в смысле культурной деятельности и туризма. — Он довольно засмеялся своей шутке. — А своего коллегу вы сами представите, — кивнул он в сторону Петра. — Шашлыки замариновали только три часа назад. Боже мой, что будет, что будет! — Он всплеснул руками и умчался.

— Простите, — учтиво улыбнулся долговязый, — мне невероятно знакомо ваше лицо. Вы с телевидения?

— Нет, — ответил за спутницу Петр, — мы с Книжной ярмарки во Франкфурте.

— Как интересно! — воскликнул культурный деятель, но тут, на счастье, снова примчались очкарик с затейницей, всех попросили выйти для встречи главного гостя. Аня посмотрела на своего друга — он был совершенно невозмутим, ни дать ни взять — международник, проездом из Центральной Европы.

Машин значительно прибавилось, их было десятка два или больше, причем все сплошь заграничные. В ворота как раз заезжал лимузин мэра в сопровождении милицейского газика. Обе машины затормозили в центре лужайки, на которой столпились встречающие, украсившие свои верноподданнические физиономии дебильно-слащавыми улыбками.

К машине мэра подлетел очкарик и еще двое, в одинаковых голубых рубашках навыпуск. Дверцы распахнулись, и глазам приглашенных предстали заморский гость и правитель районного масштаба. Оба приблизительно одного возраста, но француз разительно отличался от своего сверстника: подтянутый, как все французы, его по виду смешливое лицо с крупным тонким носом и живыми глазами, смотревшими радостно, было по-детски удивленным.

Мэр без церемоний взял его под локоть и пригласил к столу. Толпа проследовала за ними, а к журналистам подскочила массовичка и шепотом велела Петру садиться справа от гостя на свободные места. Как-то так получилось, что пока все суетились, Петр запихнул подругу в кресло рядом с гостем, а сам сел по другую сторону, напротив них оказались Лизка с полковником. За спиной мэра стал очкарик и, глядя на Анну, зашевелил губами. Не иначе, докладывает, догадалась она. Мэр улыбнулся и помахал ей приветственно рукой, вроде они тыщу лет уж знакомы. За Петра можно было не волноваться: без бороды и в своих эксклюзивных очках он сделался совершенно неузнаваемым, не говоря уже о костюме и золотом нашейном кресте на двойной цепочке.

Застолье началось почти сходу и продолжалось около двух часов. Затейница организовывала полагающиеся по сценарию тосты и порхала вокруг стола, изображая хозяйку. Она вдохновенно живописала историю расстрелянного Голубятникова, красиво изложила известную всем семейную историю, особое внимание уделив несравненной аристократической прабабке желанного гостя. Француз, впрочем, довольно сносно говорил по-русски. Пил он немного, пригубливая бокал с шампанским и не прикасаясь к напиткам покрепче.