Западноевропейский сонет XIII-XVII веков - [28]

И роза, словно изнутри пылая,

Рождалась на колючем стебельке.

И видел я, с весенним встав рассветом,

Как склон травою первою порос

И как вокруг листва зазеленела.

И видел я красавицу с букетом

Едва успевших распуститься роз,

И все в то утро перед ней бледнело.

* * *

Пыл юности, любовные затеи,[58]

Достойный труд, изысканный досуг,

Друзей веселый, но не буйный круг,

Беззлобный ум, высокие идеи,

Плоды усердья и любви трофеи,

Учтивость и ученость без потуг —

Все это помогает нам, мой друг,

Приятнее прожить и веселее.

Блажен, кто этим благам цену знает,

Он не напрасно жил и пожил вволю,

Пусть даже рано век его истек.

Былая радость нам не изменяет,

Но кто отрекся сам от лучшей доли —

Тот сам себе земной убавил срок.

* * *

О сердце, обреченное терзанью,

Ты слышишь — птица стонет в вышине,

Как стонешь ты в любовной западне,

И скорбно вторит твоему рыданью.

Иль таково небес предначертанье?

Весь мир грустит со мною наравне,

И лишь от милой не добиться мне

Ни жалости, ни слез, ни состраданья!

Она к моим мытарствам безучастна,

Хоть стражду я из-за нее одной,

Которой жизнь и смерть моя подвластны.

Надменная, как ты черства душой:

Я гибну от любви — а ты бесстрастна,

И только птицы плачут надо мной.

* * *

— Фиалки, что вы блекнете уныло,

Под ветерком сникая и дрожа?

Куда сокрылась ваша госпожа?

Где солнце, что доселе вам светило?

— Нам госпожа являет, как светило,

Свое лицо, прекрасна и свежа,

И прочь идет, свободой дорожа,

А мы грустим, беспомощны и хилы.

— Фиалки, вы увянете до срока,

Лишенные тепла и ласки горней,

Струившейся из этих ясных глаз!

— Ты правду молвил, наша боль жестока:

Как грудь твоя, иссохли наши корни

От горя, что убьет тебя и нас!

Лудовико Ариосто

СОНЕТЫ К ОСТРИЖЕННЫМ ВОЛОСАМ

I

Где золотые проливни волос,

То перевитых лентою пунцовой,

То жемчугом унизанных, то снова

Свободных, то в венце тяжелых кос?

Кто их посмел украсть у этих роз,

Кто отнял их у мрамора живого,

Кто лучшее из лиц лишил сурово

Убранства, что слепило нас до слез?

О неуч! Ты, не смысля в медицине,

У красоты, благословленной небом,

Похитил лучший из его даров!

Ты головой ответишь перед Фебом:

Пусть жалкая судьба твоих вихров

Остерегает всех невежд отныне!

II

Не ведаю, найдется ли хрусталь,

Янтарь, паросский мрамор величавый,

Или металлов редкостные сплавы,

Изысканный эбен или эмаль,

И тот ваятель сыщется едва ль,

Кто создал бы фиал, достойный славы

Прекрасных кос, что срезал врач лукавый,

В тоску меня повергнув и печаль.

Нет утешенья мне в прекрасном лике,

Живых очах, пленительном челе,

В ее устах, что ярче земляники…

Пусть даже кудри те в небесной мгле

Соседствуют с власами Береники,[59]

Рыдать о них — удел мой на земле!

III

О золотые нити, всякий раз,

Едва припомню, что с моей любовью

Не столь забота о ее здоровье,

Сколь заблужденье разлучило вас —

Так сразу реки слез бегут из глаз,

Пылает сердце, обливаясь кровью,

И с шарлатаном жажду вновь и вновь я

Сквитаться за кощунственный приказ.

Амур, твое кляну я попущенье;

Преступнику одна дорога — в ад,

И дьявол там ему изыщет мщенье,

Но что же ты, чья власть сильней стократ,

Стерпел столь дерзостное похищенье

И молча уступил свой лучший клад?

Пьетро Бембо

По случаю вторжения Карла VIII [60]

О, край, которому подобных нет,

Блистающий средь вод красой нетленной,

Чьи долы гранью делит несравненной

Роскошный Апеннинских гор хребет!

Ужель затем от баловней побед

Ты унаследовал весь круг вселенной,

Чтоб ныне на тебя грозой военной

Шел трепетавший некогда сосед?

Нашлись и меж сынов твоих — о горе! —

Предатели, готовые вонзить

Свой меч в твое пленительное тело.

Такого ли достоин ты удела?

Знать, разучились люди бога чтить.

О выродки, погрязшие в позоре!

* * *

Я пел когда-то; сладостно ль звучали

Стихи мои — судить любви моей.

Вернуть не властен праздник прежних дней,

В слезах ищу я выхода печали.

Иные страсть разумно обуздали,

А я об этом и мечтать не смей,

По-прежнему бессильный перед ней.

Блаженны, у кого она в опале!

Любя, не оставлял надежды я

Пример счастливый завещать потомкам, —

Увы, пребудут втуне упованья.

Так пусть теперь в стихе моем негромком

Услышат все на свете крик страданья,

Включая вас, противница моя.

* * *

Ты застилаешь очи пеленою,

Желанья будишь, зажигаешь кровь,

Ты делаешь настойчивой любовь,

И мукам нашим ты подчас виною.

Зачем, уже развенчанная мною,

Во мне, надежда, ты родишься вновь?

Приманок новых сердцу не готовь:

Я твоего внимания не стою.

Счастливым счастье новое пророчь,

Что если плачут — то от сладкой боли,

А мне давно ничем нельзя помочь.

Я так измучен, что мадонны волей

С последним неудачником не прочь

Из зависти я поменяться долей.

* * *

Когда б тебе, Амур, душой и телом[61]

Я в юности усердней угождал,

Теперь, когда я болен и устал,

Ты б отпустил мой челн к иным пределам.

Как подобает кормчим поседелым,

Я обогнул бы гряды острых скал,

К безоблачному берегу пристал

И занялся достойным, честным делом.

Куда мне за тобой: ты в самой силе —

А мне любая ноша тяжела;

Меня твои приманки не страшили

В былые дни, но молодость ушла,

Мне годы плоть и сердце иссушили,

И если загорюсь — сгорю дотла.

* * *

Потоки ваших золотых кудрей

Подобны облакам над полем снежным;

Глаза огнем сияют безмятежным,

Что тьму ночную делает светлей;

Речь исцеляет от любых скорбей;