Замурованное поколение - [60]
— Одно дерьмо!
Он берет сдачу, оставляя одну монету, улыбается:
— Вот видишь? Опять-таки равновесие…
Отходим от стойки, и я восклицаю:
— Больше всего меня злит в тебе то, что ты веришь, будто все можно объяснить.
— И ты тоже веришь.
Монфульеда замечает:
— Самая закавыка в том, что если бы обстоятельства были другими, то и мы были бы не такими. Пожалуй, что-то есть в этих теориях…
— Не знаю. Только мне кажется, что мы, собственно говоря, отличаемся завидным здоровьем. Все тела, обладающие хорошей реакцией, здоровы.
Выходим на улицу; дует ветерок.
— Но самыми здоровыми должны быть те, кого болезнь вообще не коснулась.
— Нет. Или, во всяком случае, по-другому.
Я улыбаюсь, пока мы переходим на аллею.
— Монфульеда сказал, что ты скептик. Я думаю, на самом деле ты — оптимист.
— Все мы оптимисты. С того момента, как пробуем хоть что-нибудь сделать…
Монфульеда взрывается:
— Собрать подписи!
— Что бы ни было, лишь бы начать.
Смотрит на часы.
— Ну, я вас покидаю. Иду на площадь Испании.
— Я тоже туда. А ты что будешь делать?
— Пойду спать.
— Завтра придешь?
— Не знаю. Может быть, днем.
— Тогда увидимся.
— Пока.
Расходимся, и я, засунув руки в карманы, шагаю к Университетской площади. Двое полицейских в мундирах дежурят у входа в метро. Пейзаж с фигурами. Блевать хочется.
Поезд прибывает с опозданием на десять минут. Набитый. Рената улыбается мне из окна, закрытого, потому что холодно. Потом становится в хвост на выход, выскакивает на платформу.
— Привет, Алехо.
— Рена…
Наклоняюсь к ее лицу, хочу поцеловать, но она отворачивается и подставляет мне щеку. Я спрашиваю:
— Ты без вещей?
— Без всего. Зачем? Поищем такси.
Отделяемся от группы пассажиров, ожидающих свой багаж, идем на угол.
— Ты меня проводишь?
— Да.
Сжимаю ее руку выше локтя, ищу ее глаза, но они как будто убегают от меня.
— Почему ты убрала губы?
Она не отвечает; помолчав, говорит:
— Мне надо с тобой поговорить, Алехо.
— Что-нибудь серьезное?
— Почему ты решил?
— По тому, как ты держишься со мной. Посмотри на меня…
Но она поднимает руку, подзывая такси.
— Я еще вчера по телефону услыхал, что ты какая-то странная.
— Дома поговорим.
Открываю дверцу затормозившего перед нами такси, сажусь вслед за ней, и мы оба откидываемся на сиденье.
— На улицу Рокафор…
Она оправляет юбку, и я вижу, что ее ногти немного запущены.
— Ты не взяла с собой маникюрный прибор?
— Я не подумала об этом.
Просовываю руку ей за спину, пытаюсь привлечь к себе, но она противится.
— Не надо, Алехо…
— Почему? Разве ты не понимаешь, что мне тебя не хватало?
Она не отвечает, смотрит на свои руки, лежащие на коленях.
— Что ты хотела мне сказать?
— Потом скажу. Когда приедем.
— Почему не сейчас?
— Нельзя.
Немного отстраняюсь, наклоняю голову.
— Догадываюсь. Ты уезжаешь в Аграмун.
— Нет. Что мне там делать?
Такси поворачивает, и я валюсь на нее.
— Ты сделала что-то нехорошее и боишься сказать мне?
— Разве я всегда не рассказывала тебе все?
— Да, это правда. Посмотри на меня.
Она поднимает глаза, и я вижу в них только горечь. Настаиваю:
— Да что случилось? Нельзя же так меня мучить…
Она кладет голову мне на плечо.
— Лучше б я не ездила в Аграмун…
— Но почему? Что-нибудь с твоей матерью?
Она качает головой.
— Значит, с нами?
— Да. Пока не спрашивай что.
Такси выехало на улицу, по которой идет довольно быстро. Тормозит у перекрестка, снова разгоняется. Рената говорит:
— А ты? Что ты тут делал?
— Ждал тебя. Почему ты не позвонила в первый день?
— Не смогла.
— Я просидел в баре до ужина, потом снова вернулся. Подумал, с тобой что-то случилось.
— Ничего.
— Нет, все-таки случилось.
Она не спорит, голова ее по-прежнему на моем плече. Я успокаиваю ее.
— Мы же здесь вдвоем, ты и я.
Касаюсь пальцами ее лица, глажу щеку, дотрагиваюсь до губ.
— Рена…
— Что?
— Ты больше меня не любишь?
Она трется щекой о мою руку.
— Нет, Алехо, я тебя люблю…
Но тут же выпрямляется, отодвигается на другой край сиденья и наклоняется вперед — такси остановилось. Шофер говорит:
— Здесь, да?
— Здесь.
Смотрю на счетчик: пятнадцать песет. Отсчитываю шестнадцать, пока она открывает дверцу.
— Пожалуйста.
Выхожу за ней на тротуар и, остановившись на мгновение, смотрю Ренате вслед: она идет к парадному своей изящной походкой. Оборачивается; такси уезжает.
— Ты что?
Она не может не улыбнуться.
— Никогда не видал?
Подхожу к ней, киваю.
— Видал, но сейчас у меня такое впечатление, что, может быть, больше и не увижу.
Она колеблется, выражение ее глаз меняется, она снова идет к парадной. Открывает. Привратница в своей клетушке расплывается в приветливой улыбке.
— О, сеньорита Рената!
— Привет, Эльвира.
— Не ждала, что так быстро вернетесь. Как ваша мать?
— Спасибо, ничего страшного.
— Я очень рада.
Она провожает нас до лифта; для меня корчит какое-то подобие улыбки, как обычно.
— Нетрудная была дорога?
— Нет. Это недалеко.
— И то верно.
Открывает нам дверь и повторяет:
— Я так рада, что все хорошо…
Закрывает дверь и нажимает кнопку. Мы с Ренатой смотрим друг на друга, стоя в разных углах кабины, потом я протягиваю руку и почти грубо привлекаю ее к себе и впиваюсь в губы.
— Не надо, Алехо!..
Она сопротивляется, прячет лицо, а встретив мой взгляд, умоляет:
Антология знакомит читателя с творчеством нескольких поколений писателей Каталонии — исторической области Испании, обладающей богатейшими культурными традициями. Среди авторов сборника старейшие писатели (Л. Вильялонга, С. Эсприу, П. Калдерс) и молодые литераторы, в рассказах которых отражен сегодняшний день Каталонии.Составитель Хуан Рамон Масоливер.
На горнолыжной базе «Джаловчат» в вагоне канатной дороги застряли парень с девушкой. На помощь им примчалась бригада спасателей МЧС – Борис Мостовой, Олег Чистяков и Ольга Синицкая. Вызволить горемычную парочку – дело техники. Но приключения спасателей еще только начинаются… Внезапно в горах происходит обвал, блокирующий единственную дорогу с базы. И в это же время спасатели находят под обрывом автомобиль, а в нем – водителя со смертельным ножевым ранением. Убийца не мог прорваться через завал, а значит, он где-то на базе, среди отдыхающих.
Фармацевтическая фирма «Гелиос» с размахом праздновала день рождения одной из сотрудниц. В самый разгар торжества был найден труп любимой собаки начальника. Подозрительное происшествие совпало с исчезновением хозяина фирмы Бориса Гольдмана, что привлекло внимание милиции. Следователь Тарасов хладнокровно взялся распутать клубок интриг и разоблачить преступный клан. Все его подозрения сходятся на противоречивой фигуре Марты, коммерческого директора «Гелиоса» и по совместительству жены Гольдмана…
В предпраздничный рабочий день — 30 апреля, сотрудники фирмы Эра собираются отмечать Первомай. Однако в разгар торжества в офисе происходит убийство. Классика жанра — под подозрением все!
Одержимому высокой идеей человеку невольно покоряются и чистые сердца, и погрязшие в грехах души — этой идеей Ги де Кара обязательно увлечётся читатель романа «Храм ненависти». Он интересен и любителю психологического романа, и поклоннику детектива.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Золотая пуля». Так называют в городе агентство, в котором работают журналисты-инвестигейторы (или, в переводе на русский — «расследователи»). Возглавляет это вымышленное агентство Андрей Обнорский — герой романов Андрея Константинова и снятого по этим романам телесериала «Бандитский Петербург». В «Золотой пуле»-3 вы встретитесь не только с Обнорским, но и с его соратниками-журналистами: Николаем Повзло, Зурабом Гвичия, Светланой Завгородней, Нонной Железняк, Георгием Зудинцевым и другими. Все они попадают порой в опасные, а порой и комичные ситуации.