Замурованное поколение - [60]
— Одно дерьмо!
Он берет сдачу, оставляя одну монету, улыбается:
— Вот видишь? Опять-таки равновесие…
Отходим от стойки, и я восклицаю:
— Больше всего меня злит в тебе то, что ты веришь, будто все можно объяснить.
— И ты тоже веришь.
Монфульеда замечает:
— Самая закавыка в том, что если бы обстоятельства были другими, то и мы были бы не такими. Пожалуй, что-то есть в этих теориях…
— Не знаю. Только мне кажется, что мы, собственно говоря, отличаемся завидным здоровьем. Все тела, обладающие хорошей реакцией, здоровы.
Выходим на улицу; дует ветерок.
— Но самыми здоровыми должны быть те, кого болезнь вообще не коснулась.
— Нет. Или, во всяком случае, по-другому.
Я улыбаюсь, пока мы переходим на аллею.
— Монфульеда сказал, что ты скептик. Я думаю, на самом деле ты — оптимист.
— Все мы оптимисты. С того момента, как пробуем хоть что-нибудь сделать…
Монфульеда взрывается:
— Собрать подписи!
— Что бы ни было, лишь бы начать.
Смотрит на часы.
— Ну, я вас покидаю. Иду на площадь Испании.
— Я тоже туда. А ты что будешь делать?
— Пойду спать.
— Завтра придешь?
— Не знаю. Может быть, днем.
— Тогда увидимся.
— Пока.
Расходимся, и я, засунув руки в карманы, шагаю к Университетской площади. Двое полицейских в мундирах дежурят у входа в метро. Пейзаж с фигурами. Блевать хочется.
Поезд прибывает с опозданием на десять минут. Набитый. Рената улыбается мне из окна, закрытого, потому что холодно. Потом становится в хвост на выход, выскакивает на платформу.
— Привет, Алехо.
— Рена…
Наклоняюсь к ее лицу, хочу поцеловать, но она отворачивается и подставляет мне щеку. Я спрашиваю:
— Ты без вещей?
— Без всего. Зачем? Поищем такси.
Отделяемся от группы пассажиров, ожидающих свой багаж, идем на угол.
— Ты меня проводишь?
— Да.
Сжимаю ее руку выше локтя, ищу ее глаза, но они как будто убегают от меня.
— Почему ты убрала губы?
Она не отвечает; помолчав, говорит:
— Мне надо с тобой поговорить, Алехо.
— Что-нибудь серьезное?
— Почему ты решил?
— По тому, как ты держишься со мной. Посмотри на меня…
Но она поднимает руку, подзывая такси.
— Я еще вчера по телефону услыхал, что ты какая-то странная.
— Дома поговорим.
Открываю дверцу затормозившего перед нами такси, сажусь вслед за ней, и мы оба откидываемся на сиденье.
— На улицу Рокафор…
Она оправляет юбку, и я вижу, что ее ногти немного запущены.
— Ты не взяла с собой маникюрный прибор?
— Я не подумала об этом.
Просовываю руку ей за спину, пытаюсь привлечь к себе, но она противится.
— Не надо, Алехо…
— Почему? Разве ты не понимаешь, что мне тебя не хватало?
Она не отвечает, смотрит на свои руки, лежащие на коленях.
— Что ты хотела мне сказать?
— Потом скажу. Когда приедем.
— Почему не сейчас?
— Нельзя.
Немного отстраняюсь, наклоняю голову.
— Догадываюсь. Ты уезжаешь в Аграмун.
— Нет. Что мне там делать?
Такси поворачивает, и я валюсь на нее.
— Ты сделала что-то нехорошее и боишься сказать мне?
— Разве я всегда не рассказывала тебе все?
— Да, это правда. Посмотри на меня.
Она поднимает глаза, и я вижу в них только горечь. Настаиваю:
— Да что случилось? Нельзя же так меня мучить…
Она кладет голову мне на плечо.
— Лучше б я не ездила в Аграмун…
— Но почему? Что-нибудь с твоей матерью?
Она качает головой.
— Значит, с нами?
— Да. Пока не спрашивай что.
Такси выехало на улицу, по которой идет довольно быстро. Тормозит у перекрестка, снова разгоняется. Рената говорит:
— А ты? Что ты тут делал?
— Ждал тебя. Почему ты не позвонила в первый день?
— Не смогла.
— Я просидел в баре до ужина, потом снова вернулся. Подумал, с тобой что-то случилось.
— Ничего.
— Нет, все-таки случилось.
Она не спорит, голова ее по-прежнему на моем плече. Я успокаиваю ее.
— Мы же здесь вдвоем, ты и я.
Касаюсь пальцами ее лица, глажу щеку, дотрагиваюсь до губ.
— Рена…
— Что?
— Ты больше меня не любишь?
Она трется щекой о мою руку.
— Нет, Алехо, я тебя люблю…
Но тут же выпрямляется, отодвигается на другой край сиденья и наклоняется вперед — такси остановилось. Шофер говорит:
— Здесь, да?
— Здесь.
Смотрю на счетчик: пятнадцать песет. Отсчитываю шестнадцать, пока она открывает дверцу.
— Пожалуйста.
Выхожу за ней на тротуар и, остановившись на мгновение, смотрю Ренате вслед: она идет к парадному своей изящной походкой. Оборачивается; такси уезжает.
— Ты что?
Она не может не улыбнуться.
— Никогда не видал?
Подхожу к ней, киваю.
— Видал, но сейчас у меня такое впечатление, что, может быть, больше и не увижу.
Она колеблется, выражение ее глаз меняется, она снова идет к парадной. Открывает. Привратница в своей клетушке расплывается в приветливой улыбке.
— О, сеньорита Рената!
— Привет, Эльвира.
— Не ждала, что так быстро вернетесь. Как ваша мать?
— Спасибо, ничего страшного.
— Я очень рада.
Она провожает нас до лифта; для меня корчит какое-то подобие улыбки, как обычно.
— Нетрудная была дорога?
— Нет. Это недалеко.
— И то верно.
Открывает нам дверь и повторяет:
— Я так рада, что все хорошо…
Закрывает дверь и нажимает кнопку. Мы с Ренатой смотрим друг на друга, стоя в разных углах кабины, потом я протягиваю руку и почти грубо привлекаю ее к себе и впиваюсь в губы.
— Не надо, Алехо!..
Она сопротивляется, прячет лицо, а встретив мой взгляд, умоляет:
Антология знакомит читателя с творчеством нескольких поколений писателей Каталонии — исторической области Испании, обладающей богатейшими культурными традициями. Среди авторов сборника старейшие писатели (Л. Вильялонга, С. Эсприу, П. Калдерс) и молодые литераторы, в рассказах которых отражен сегодняшний день Каталонии.Составитель Хуан Рамон Масоливер.
Плохо, если мы вокруг себя не замечаем несправедливость, чьё-то горе, бездомных, беспризорных. Ещё хуже, если это дети, и если проходим мимо. И в повести почти так, но Генка Мальцев, тромбонист оркестра, не прошёл мимо. Неожиданно для всех музыкантов оркестра взял брошенных, бездомных мальчишек (Рыжий – 10 лет, Штопор – 7 лет) к себе домой, в семью. Отмыл, накормил… Этот поступок в оркестре и в семье Мальцева оценили по-разному. Жена, Алла, ушла, сразу и категорически (Я брезгую. Они же грязные, курят, матерятся…), в оркестре случился полный раздрай (музыканты-контрактники чуть не подрались даже)
Действие романа сибирского писателя Владимира Двоеглазова относится к середине семидесятых годов и происходит в небольшом сибирском городке. Сотрудники райотдела милиции расследуют дело о краже пушнины. На передний план писатель выдвигает психологическую драму, судьбу человека.Автора волнуют вопросы этики, права, соблюдения законности.
From the international bestselling author, Hans Olav Lahlum, comes Chameleon People, the fourth murder mystery in the K2 and Patricia series.1972. On a cold March morning the weekend peace is broken when a frantic young cyclist rings on Inspector Kolbjorn 'K2' Kristiansen's doorbell, desperate to speak to the detective.Compelled to help, K2 lets the boy inside, only to discover that he is being pursued by K2's colleagues in the Oslo police. A bloody knife is quickly found in the young man's pocket: a knife that matches the stab wounds of a politician murdered just a few streets away.The evidence seems clear-cut, and the arrest couldn't be easier.
A handsome young New York professor comes to Phoenix to research his new book. But when he's brutally murdered, police connect him to one of the world's most deadly drug cartels. This shouldn't be a case for historian-turned-deputy David Mapstone – except the victim has been dating David's sister-in-law Robin and now she's a target, too. David's wife Lindsey is in Washington with an elite anti-cyber terror unit and she makes one demand of him: protect Robin.This won't be an easy job with the city police suspicious of Robin and trying to pressure her.
Частный детектив Андрей Шальнев оказывается вовлеченным в сложную интригу: ему нужно выполнить заказ криминального авторитета Искандера - найти Зубра, лидера конкурирующей группировки. Выполняя его поручение, Андрей неожиданно встречает свою старую знакомую - капитана ФСБ Кристину Гирю, участвующую под прикрытием в спецоперации по ликвидации обеих банд.
From the creator of the groundbreaking crime-fiction magazine THUGLIT comes…DIRTY WORDS.The first collection from award-winning short story writer, Todd Robinson.Featuring:SO LONG JOHNNIE SCUMBAG – selected for The Year's Best Writing 2003 by Writer's Digest.The Derringer Award nominated short, ROSES AT HIS FEET.THE LONG COUNT – selected as a Notable Story of the Year in Best American Mystery Stories 2005.PLUS eight more tales of in-your-face crime fiction.