Заметки о войне на уничтожение - [90]
Запись в дневнике, 19 февраля 1943 г.
BArch. N 265/13
[…] Какая жалость, что мы должны оставить наши прочные, так хорошо обустроенные позиции. Сколько всего мы теряем из того, что просто не можем увезти с собой. Хочется плакать!
Так как весь маневр отхода должен быть осуществлен как можно быстрее, русский, конечно, уже заметил наши приготовления. Шоссе похоже на улицы Берлина сразу после закрытия магазинов. […]
Ни один из них, ни Гальдер, ни Цейтцлер, не настояли на своем на самом верху. Гальдер не сумел предотвратить то, что армии — как выразился под Рождество полковник Шульце—Бюттгер[372] — были растранжирены клочками по огромному фронту (Западный Кавказ, Грозный, Сталинград), Цейтцлер не осознал в полном объеме слабость фронта на Дону и согласился с тем, что оперативно важные позиции прикрывали три слабые армии союзников. Далее он не смог предотвратить то, что был отдан приказ удерживать Сталинград. Оба — и Гальдер, и Цейтцлер — не смогли настоять на своем.
У всего этого есть психологические причины. Перед войной и во время войны важные чины часто противились военным пожеланиям фюрера. Генерал–полковник фон Фрич, Бек[373], генерал фон Витерсхайм[374] выступали против его планов. Они казались пораженцами, кроме того, оказывались не правы в ситуациях, о которых тогда шла речь. После этого многие, наученные горьким опытом, сегодня уже не отваживаются настаивать на своем мнении, если оно касается не удерживания позиций или дерзких атак, а отступления или сдачи. А ведь временный отход мог бы стать фундаментом двойного успеха. В результате ситуация такова, что в военном и экономическом смысле потеряны не только все приобретения 1942 г., но противник далеко углубился в области, взятые еще в 1941 г. […]
В целом немецкая армия не рассчитала свои силы. Ей ставились задачи на фронте такой протяженности, что их можно было выполнить лишь при условии, что противник полностью бы развалился сам, как, к примеру, во Франции. — Но так как на Востоке этого не случилось, командованию не хватило благоразумия и мудрости. Оно всё время хотело успехов за счет отваги и смелости, но они не улучшали ситуацию, а лишь ослабляли войска изнутри, снова и снова растягивая их по фронтам. […]
В марте 1943 г. войска группы армий «Центр» были отведены на укороченную линию фронта (позиция «Вюффель») между Велижем и Кировом. При этом линия фронта сократилась на 230 километров, что позволило высвободить 21 дивизию. Отход на позиции «Вюффель», сопровождавшийся большими инженерными работами и мероприятиями по разрушению прежней инфраструктуры, в 4–й армии осуществлялся планово с 3 по 17 марта 1943 г.
Запись в дневнике, 2 марта 1943 г.
BArch. N 265/13
[…] Итак, завтра начинается «Вюффель». Тем самым заканчивается наше пребывание в Спас–Деменске. Я провел здесь 13,5 месяцев в маленькой избушке у церкви. Ни на одном постое во время войны я не провел столько времени. В уютном маленьком домишке я чувствовал себя почти как дома. Я пережил в нем немало довольно тяжких и очень тяжких часов. Без помощи Бога мы бы не выстояли. Он защищает нас и помогает нам и на новом месте.
Слава Богу, на юге Восточного фронта намечается большой успех. Вклинившиеся глубоко во фланг южной группы [армий] русские разбиты Манштейном[375]. После того как он наконец вырвал у фюрера право на самостоятельное принятие решений, он смог действовать и добился цели. Значительные русские силы окружены и обездвижены. В последний момент сыграли свою роль дивизии, так долго удерживавшиеся на неправильном участке фронта. Они в последнюю секунду сумели спасти ситуацию и одновременно превратили отчаянное положение в победу. Если бы «Бюффель» начали раньше и освобождающиеся при этом дивизии оказались бы своевременно в нужном месте и могли нанести удар с севера, то весь корпус русской победы немедленно бы рухнул. Но фельдмаршалу [Клюге] еще восемь дней назад (когда мы считали всё давно одобренным) пришлось снова несколько часов сражаться за проведение операции! Непостижимо! Мы довольны, что хотя бы сейчас она начинается. Столь скромными стали наши запросы. […]
Отчет семье, 7 марта 1943 г.
BArch. N 265/157. Bl. 26f. Ms.
[…] Как я несколько раз намекнул в рождественском отчете, наш фронт теперь пришел в движение. Чтобы высвободить войска, мы отходим от противника. Русский энергично наступает вслед за нами и особенно напирает у шоссе на Вязьму. Из каждой взятой деревни он пропагандистски раздувает большую победу, хотя на практике ему не удалось взять ни одной деревни в бою. Лишь когда мы ее оставляем, он занимает ее. Радует то, что на юге ему пришлось испытать на себе мощь наших ударов, так что сегодня он сам признаёт, что снова утратил большие территории и важные города. Из–за этого ему из пропагандистских соображений важно подчеркивать свои успехи в иных местах так, будто ему удалось обратить нас в бегство. На деле же в ходе своего наступления он понес тяжелейшие потери. Только вчера одна дивизия подбила 17 танков. Частью это были американские машины, которые при попадании разлетались, как консервная банка.
