Заметки о войне на уничтожение - [81]

Открытка матери, [Мюнстер] 18 ноября 1938 г.

BArch. N 265/152. Bl. 85

В Берлине[320], как и во всех городах, разрушены еврейские магазины и синагоги[321]. Смешно, что нетронутыми остались как раз «Герсон», «Розенхайн», «Грюнфельд», так как их недавно «ариизировали». Повсюду слышны выражения недовольства случившимся. […]

Письмо матери, [Мюнстер] 16 января 1939 г.

BArch. N 265/153. Bl. 6f. Ms.

[…] Мне пришлось в восемь утра ехать в Детмольд, где проводился большой национал–социалистический праздник в память о выборах в Липпе[322] в 1933 г. Гизела поехала со мной, чтобы хотя бы раз увидеть Тевтобургский лес. Она заняла рядом со мной место почетного гостя и выслушала речь Розенберга[323]. Он целый час рассказывал об ужасных евреях. Еврейский вопрос якобы будет решен лишь тогда, когда в Германии не останется ни одного еврея. Они полны решимости воплотить это. Лучше всего было бы, если бы по всей Европе не осталось ни одного еврея! В конце он обрушился еще и на церковь, так как она выступает против антисемитизма. Он воспроизвел все возможные дружественные по отношению к евреям высказывания пасторов, на что публика стала скандировать: «Повесить! Повесить!» (пасторов). […]

Письмо матери, [Мюнстер] 3 февраля 1939 г.

BArch. N 265/153. Bl. 10f. Ms.

[…] В целом из всех докладов и рассказов в Берлине может создаться впечатление, что никакие военные заботы сейчас не затемняют горизонт[324]. Все считают, что 1939 г. будет годом спокойного военного обучения. Надеюсь, так и выйдет!

Письмо матери, [Мюнстер] 12 февраля 1939 г.

BArch. N 265/153. Bl. 13f. Ms.

[…] Из мехов папочки я приказал пошить себе меховую униформу. Со всеми примерками, подгонками, новыми примерками прошло аж четыре недели, пока она была готова. Портные и меховщики совершали удивительнейшие ошибки; видно, что люди здесь не имеют никакого опыта в таких делах. Сначала они напускают умный вид, требуют кучу денег, а потом им приходится объяснять, что надо делать, так как они слишком глупы, чтобы самим увидеть свои ошибки и их устранить. Форма получилась хорошая и теплая, хотя и не легкая. Говорят, что ондатру теперь вообще не достанешь. Меховщику пришлось добавить несколько новых шкурок, что обошлось весьма дорого. В Лейпциге торговцам мехами приказали продавать меха за границу, чтобы получать валюту. Затем меховщик жаловался, что выгнали всех евреев, а они как никто умели торговать мехами и всё время умели доставать хоть что- то — не то, что сейчас. […]

Письмо матери, [Мюнстер] 18 марта 1939 г.

BArch. N 265/153. Bl. 21–23

[…] Переход Чехии в немецкое владение действительно прошел так невероятно быстро, легко и неожиданно, что и сегодня в это трудно поверить[325]. Кому бы год назад могло прийти в голову, что и ее можно так легко стереть с карты мира. Даже в Берлине, где люди в министерстве достаточно осведомлены, такого не слишком ожидали, хотя, с другой стороны, и не рассчитывали на серьезное сопротивление. Печальнее всего, с моей точки зрения, судьба чешской армии: она без единого звука была обезоружена и отправлена по домам. Она отдала свою родину врагу, не сделав ни единого выстрела. Подобное не прибавит ей чести. Но мы должны быть рады тому, как легко и удачно всё получилось. Жалею лишь, что опять не участвовал. В Мюнстере же никогда ничего не происходит. […]

Письмо матери, [Глоттербад] 30 мая 1939 г.

BArch. N 265/153. Bl. 48

[…] Слишком поздно в этом году тебе лучше не путешествовать. Кто знает, не возникнет ли осенью в Польше та же ситуация, что сейчас в Чехии. […]

Незадолго до начала войны, в конце августа 1939 г., 16–я пехотная дивизия под командованием Хейнрици переняла охрану Западного вала на границе с Люксембургом и оставалась на этих относительно спокойных позициях, занимаясь рытьем окопов и обучением, всё время Польской кампании, начавшейся 1 сентября.

Запись в дневнике, 25 августа 1939 г.

BArch. N 265/9

В 5 часов вечера, когда я нахожусь в своем кабинете, приходит приказ X — о мобилизации. В обед Трудель и Гизела вернулись из Земмеринга с чувством, что я их позвал безо всякой нужды. Сейчас же они, как и бабушка, испугались. Много тем для обсуждения и попыток заглянуть в будущее. Особенно обсуждается вопрос, достаточно ли надежное место Мюнстер[326]. Если Бельгия откажется — о чем шепчутся — от своего нейтралитета, расположение Мюнстера не слишком выгодно. Англичане и французы в многочисленных речах настаивают на своей решимости отвечать «на силу силой». Настроение населения спокойное, но серьезное. Нет закупок продуктов из страха или съема крупных сумм денег. На улицах люди стоят и перешептываются. Мы пакуем чемоданы и читаем с бабушкой Библию.

Запись в дневнике, 29 августа 1939 г.

BArch. N 265/9

[…] Вообще говоря, ситуация довольно поразительная: фюрер готов вести войну, но не находит для себя противников. Поляки тоже объявили, что готовы к переговорам. Рассказывают, что за границей весьма косо смотрят на наш договор с Россией[327] и называют нас беспринципными, так как мы вроде бы хотели спасти Европу и мир от русских. Но союз с русскими, вне сомнений, в интересах немецкого народа.