Заметки о войне на уничтожение - [51]

Шрифт
Интервал

8 декабря XXXXIII армейский корпус был атакован 50–й советской армией и за последующие недели постепенно выдавлен западнее Калуги или отходил, дабы избежать неминуемого окружения. С 16 декабря это противоречило безоговорочному приказу Гитлера удерживать позиции любой ценой (Haltebefehl[187]). С19 декабря корпус был вновь подчинен 4–й армии.

Письмо жене и дочери, [Грязново] 8 декабря 1941 г.

BArch. N 265/155. Bl. 145–148

Всем сердцем желаю вам обеим хорошего Рождества. Не смею желать «счастливого». Столь тяжко давит война на нас и на весь немецкий народ.

Отсюда я, к сожалению, ничего не могу вам подарить. Я даже не могу вам сообщить, что я приобрел какие–то меха. Так как их конфисковали в пользу рейха. […]

Где мы встретим праздник, я не знаю, но, должно быть, не в Грязново, что в переводе означает «Dreckdorf» [Грязная деревня]. Я бы не хотел справлять Рождество здесь, где мы стоим уже больше четырех недель, где всё так тесно, и всё напоминает о неприятных переживаниях.

Ничего не знаю и о том, как мы встретим праздник. Я вполне допускаю, что русский сделает всё возможное, чтобы нам его испортить. Он скажет, что немец в этот день отвлечется, вот мы его и атакуем. И потому вполне вероятно, что наша «тихая ночь» будет наполнена канонадой. […] И мы [штабные офицеры. — О. Б., И. П.], и войска предпочли бы, чтобы мы остановились до зимы. Тогда бы у нас были потрепанные, но боеспособные войска, позиции, пригодные для ведения боя, зимние квартиры. Сейчас ничего этого у нас нет. […]

То, что наш Мюнстер так сильно пострадал, я прочел с большим сожалением[188]. Но тем не менее мы хотим сохранить квартиру. Я хочу сохранить ощущение, что у меня хоть где–то есть дом. […]

Отчет семье[189], [Грязново] 11 декабря 1941 г.

BArch. N 265/155. BL 149–154f. Ms.

Бои продолжались с 19 ноября. Очень тяжелые, очень кровавые и требующие из–за зимы неслыханных усилий. Между 27 и 30 ноября мы взяли Алексин. Этот город, расположенный на лесистом холме в излучине Оки, был, как и Тула, краеугольным камнем оборонительных позиций, построенных русскими к югу от Москвы. Чтобы не быть распознанными на снегу и преждевременно обстрелянными, мы снова начали бой ночью. Мы не собирались ошарашить противника, но кое–где это удалось. Однако в целом мы застряли на позициях противника и лишь с большим трудом к вечеру продрались сквозь них. Широкие минные поля местами ставили нашу пехоту в тяжелое положение, пришлось преодолеть несколько кризисных ситуаций.

Наши войска, которые ведут наступление с июня, уже не те, что в начале кампании. Многих лучших солдат уже нет с нами. И требовалась вся самоотдача или вся воля, чтобы, вопреки всем нагромождениям препятствий, всё же настоять на своем. Три дня с утра до вечера я был на поле боя. Было -10°, дул восточный ветер. Я сполна испытал все нужды, все заботы, артиллерийский огонь и холод. […] Русскому понадобилось 36 часов, чтобы оправиться от этого удара. Потом он подтянул новые силы из Москвы и Тулы и начал штурмовать занятые нами позиции. Да как! Никогда не забуду, как командир полка, чьи парни с часа ночи до 9 утра отражали одну атаку за другой порой в штыковом бою, с дрожью и почти со слезами на глазах сказал: «Еще один такой штурм, и мы не удержимся. У офицеров и солдат больше нет сил, они просто не могут больше!» И как изменилось выражение лиц, когда я ответил: «Я даю вам свой резерв, через три часа он будет здесь!» Один жалкий батальончик, наверное 160 штыков, больше у нас сейчас нет, но для них в их положении это был королевский подарок!

И посмотрите на парней, что неделями противостоят врагу на этом морозе, по 30 человек ютятся в завшивленной халупе, без мыла, не мывшиеся и не брившиеся по многу дней, с гниющими ранами по всему телу из–за постоянной чесотки, вызываемой вшами, в рваной форме, покрытые грязью и паразитами. И послушайте, что все эти люди, которых врач признал негодными к службе из–за гноящихся ран на ногах, сказали 26 ноября: мы не отправимся в госпиталь, мы не бросим наших товарищей перед началом атаки. И с перевязанными ногами, без носок пошли при -10° на следующий день в атаку. Или юный лейтенант Х[акмайстер], которого я посетил в расположении его роты, он показал мне своих бойцов, а наутро его нашли без сознания. Он был несколько дней назад трижды ранен, но молчал, не хотел бросать свою роту, и так лишившуюся почти всех младших командиров!

Несмотря на всё это, мы вновь атаковали 5 декабря. Сложившаяся ситуация вынудила нас к этому. Танки так обошли Тулу с востока, что нам осталось закрыть лишь небольшой разрыв в 20 километров в тылу противника. Наши части стояли в одиночестве, под жестокими атаками врага, на основной линии снабжения противника Тула—Москва. Было бы просто преступлением не воспользоваться такой ситуацией и не завершить полноценное окружение русских. Все наши предыдущие атаки ставили ту же цель. Все прежние жертвы были подготовкой к этому последнему шагу, который теперь следовало сделать. Но было трудно за столь короткое время переформировать силы корпуса так, чтобы их хватило для выполнения задания. Два полка, еще свежих и не столь сильно потрепанных боями, годились для этого. Пока мы разрабатывали операцию, была вьюга и, по нашим меркам, теплая погода, — 2° или -3°. Когда же 24 часа спустя мы атаковали в полночь, было -32°!


Рекомендуем почитать
Иван Ильин. Монархия и будущее России

Иван Александрович Ильин вошел в историю отечественной культуры как выдающийся русский философ, правовед, религиозный мыслитель.Труды Ильина могли стать актуальными для России уже после ликвидации советской власти и СССР, но они не востребованы властью и поныне. Как гениальный художник мысли, он умел заглянуть вперед и уже только от нас самих сегодня зависит, когда мы, наконец, начнем претворять наследие Ильина в жизнь.


Равнина в Огне

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Граф Савва Владиславич-Рагузинский

Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга в частности.Его настоящее имя – Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним – Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой)


Трагедия Русской церкви. 1917–1953 гг.

Лев Львович Регельсон – фигура в некотором смысле легендарная вот в каком отношении. Его книга «Трагедия Русской церкви», впервые вышедшая в середине 70-х годов XX века, долго оставалась главным источником знаний всех православных в России об их собственной истории в 20–30-е годы. Книга «Трагедия Русской церкви» охватывает период как раз с революции и до конца Второй мировой войны, когда Русская православная церковь была приближена к сталинскому престолу.


Николай Александрович Васильев (1880—1940)

Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.


Я твой бессменный арестант

В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.