Заметки о войне на уничтожение - [53]
Вчера читал речь Сталина от 24 октября (Октябрьская революция), которую нам сбросили русские в виде печатной листовки на хорошем немецком[194]. В особенности он надеется, что германская армия, сильно побитая за летнюю кампанию, не устоит перед русской зимой, трудностями со снабжением и ударами свежих русских зимних войск, что прибыли из Сибири. Частично они были брошены в битву за Москву и потому крепко потрепаны, но частично ведут наступление. Теперь нашей задачей является выстоять. Так что все мечты об отпуске и о родине ни к чему. Кстати, я не думаю, что и с транспортной точки зрения это возможно.
По совету графа Моя я прочел несколько рассказов Толстого и Лескова. Поместье Толстого чуть южнее Тулы, там стоит штаб дивизии[195]. Его землевладения, толстовские угодья, совсем близко от нас — это не более чем заброшенные халупы[196]. Лесков известен как один из лучших русских рассказчиков. Книги меня очень впечатлили. Остается только поражаться всей мощи описания у Толстого и четкости, с которой он выписывает характеры. Прочитав его, разрешил для себя загадку, почему же в России всё настолько отсталое и заброшенное. Его рассказ «Утро помещика» рисует крестьян, которых мы видим ежедневно: добродушных, послушных, но без всякой инициативы, сами они ни за что не берутся, даже наоборот, отвергают всё благое, если оно мешает полюбившемуся порядку вещей. И знать не хотят о каких–либо улучшениях. С такими людьми прогресса не достигнешь. С учетом такого положения вещей мой переводчик говорит: два немецких протектората уже образованы[197]. Они станут хорошими колониями. Остаток России распадется на самостоятельные республики. Советское правительство само уже это подготовило. До Байкала они будут зависимы от Германии, а дальше — от Японии. Тем самым проблема России будет решена.
Я только что получил от Хартмута письмо за 29 ноября из Орла. Он вернулся туда во время не самых простых боев, которые ведутся сейчас к востоку от Тулы[198]. [Приписка от руки:] Да защитит его Бог. Бои тут идут жестокие. […] В ближайшее будущее мы смотрим озабоченно.
Письмо жене, [Грязново] 12 декабря 1941 г.
BArch. N 265/155. Bl. 155f.
Тот, кто должен передать «отчет», сегодня не уехал. Я сам застрял в снегу в трех километрах от нашей «грязной деревни», пришлось развернуться. Я отдал приказ в будущем иметь наготове свежих лошадей, чтобы путешествовать, словно старик Наполеон, на санях, меняя лошадей. Эта страна ни в чем не годится под общую мерку: ни в своих размерах, ни в своих лесах, ни в своем климате, ни в массах своих жителей. Из–за вшей у нас недавно было два случая тифа. Всё безобразное и уродливое собрано здесь.
Только что получил твои письма из Мюнстера. Им четыре недели. Как было бы здорово оказаться в своей собственной квартире, что стоит сейчас пустая и холодная. Поскольку мы теперь официально воюем с Америкой[199], невозможно сказать, когда мы снова воспользуемся квартирой. Ясно представляешь себе всё это, а потом приходится буквально силой себя поднимать. Vs моей жизни я провел на настоящей войне; куда дольше жил в обстановке, похожей на военную. Ко всему прочему, русский вовсе не думает о зимней передышке, как нам бы того хотелось. Он атакует по всему фронту и местами достигает не столь уж незначительных успехов, превосходящих «локальный» масштаб. И мы не чувствуем себя в особой безопасности. Бесконечные территории надо удерживать минимальными силами. Противник где–то концентрирует свои силы воедино — там у нас сразу возникает проблема. Вдобавок все мы физически и морально вымотаны после шестимесячной кампании. Мы ничуть не чувствуем себя счастливыми. […]
Письмо жене, [Грязново] 16 декабря 1941 г.
BArch. N 265/155. Bl. 157
С большим беспокойством пишу тебе о развитии событий здесь. Русский в нескольких местах проделал такие крупные дыры в нашем тоненьком фронте, что заставил нас отступить. Всё происходит в тех же условиях, которые были в 1812 г.: глубокий снег, почти непроходимые дороги, поземка, вьюга и мороз. Что из этого выйдет, я не знаю, сейчас можно лишь надеяться на то, что нам удастся остановить противника. Но в нашем кругу не кажется слишком ясным, как это сделать. К тому же наш ребенок находится в гуще этих событий. На фронт он прибыл почти в тот самый день, когда положение дел начало меняться. Всё время думаю о нем. Но и собственные заботы громоздятся такими горами, что я пока что выхода не вижу. Погода, территория и природные условия повсюду выбивают из наших рук любое средство, которым можно изменить ситуацию. Наше верховное командование думало, что можно будет закрыть глаза на условия, которые выше человеческих сил и которые нас надламывают. За всю [Первую] мировую войну никогда я не был в такой ситуации, какую мы переживаем сейчас. Каков будет исход — всё в руках Господа. Эти дни могут оказаться решающими для хода войны.
Письмо жене, [Ахлебинино[200]] 17 декабря 1941 г.
BArch. N 265/155. Bl. 158
После наших бессчетных предупреждений верхи, похоже, наконец–то осознали актуальную опасность. Наконец–то пошлют помощь. Дай Бог, чтобы она еще поспела вовремя. Ситуация просто чертовски серьезная — нет, она даже хуже, она напряжена до предела. Никто сейчас не скажет, закончится ли всё хорошо. В первую очередь завтра нас ждет день, полный забот. Всё было бы не так плохо, если бы офицеры и солдаты не были так измотаны бесконечными 6-месячными боями и постоянным физическим и моральным давлением. Добавляет масла в огонь и то, что наши скукожившиеся части столь смехотворно малы и что наше снабжение и обмундирование никак не годятся для русской зимы. Я всё время беспокоюсь о нашем мальчике.
Иван Александрович Ильин вошел в историю отечественной культуры как выдающийся русский философ, правовед, религиозный мыслитель.Труды Ильина могли стать актуальными для России уже после ликвидации советской власти и СССР, но они не востребованы властью и поныне. Как гениальный художник мысли, он умел заглянуть вперед и уже только от нас самих сегодня зависит, когда мы, наконец, начнем претворять наследие Ильина в жизнь.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга в частности.Его настоящее имя – Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним – Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой)
Лев Львович Регельсон – фигура в некотором смысле легендарная вот в каком отношении. Его книга «Трагедия Русской церкви», впервые вышедшая в середине 70-х годов XX века, долго оставалась главным источником знаний всех православных в России об их собственной истории в 20–30-е годы. Книга «Трагедия Русской церкви» охватывает период как раз с революции и до конца Второй мировой войны, когда Русская православная церковь была приближена к сталинскому престолу.
Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.
В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.