Заметки о войне на уничтожение - [42]
Письмо жене, [Грязново] 19 ноября 1941 г.
BArch. N 265/155. Bl. 136f.
[…] Три дня назад наконец–то прибыли меховые вещи, включая и рукавицы на меху с армейского склада. Там же был и шарф. Я наконец–то с избытком утеплился, так что, будь добра, не посылай больше теплые вещи, разве что шерстяные подштанники и 2–3 пары шерстяных носков. Шерстяные подштанники должны быть у тебя; наверное, ты просто забыла их положить. Купи носки. Прилагаю мою карточку на одежду. Не растранжирь ее попусту. Кто знает, не понадобится ли она еще. Возможно, купим подкладку для французских костюмов, если когда–нибудь отпустят в отпуск.
Однако насчет этого я настроен скептично. Пока что никто не может точно сказать, будет ли война вестись дальше или же настанет перерыв. Я очень сомневаюсь, что мы достигнем Москвы этой зимой. Если пойдет снег — а сегодня вечером похоже на то, — то тогда мы тут застрянем.
Если сражения продолжатся, об отпуске нечего и думать. Тогда всё закончится лишь в декабре, а там придется заниматься подготовкой к последующей позиционной войне. Особый вопрос: как добраться домой в зимних условиях? На самолете — а если метель? На машине — а если снежные заносы? По железной дороге? В приложенном отчете прочтешь, как с ней обстоят дела. Так что лучше готовься встречать Рождество без меня. Увы, ничего иного не могу сказать. Я бы очень хотел дать другой ответ. Всех уже тошнит от здешних дел, все хотели бы поехать в отпуск, поскольку конца–края войне не видно. Она будет продолжаться и в следующем году тоже. Россия крепко побита, но не мертва. […]
Если Хартмут отправится на Восточный фронт, обеспечь его теплой одеждой. Здесь не место для детских игр. Ты связала ему шерстяные носки из пряжи, которую я для этого привез из Франции? Конечно же нет — ты не слишком заботлива.
Если нам возвращен налог в сумме 436 марок, то этого не хватит, чтобы заплатить 11 декабря подоходный налог. Он составляет 590 марок! Кроме того, 11 ноября надо было уплатить налог на имущество. Ты заплатила его?
Ты спрашиваешь, не пересылать ли мне газеты? Франкфуртская газета, со слов Моя, в воскресенье издает сборный спецвыпуск с лучшими статьями недели. Я бы на него охотно подписался. Также можешь отправлять мне старые иллюстрированные газеты. Ежедневная франкфуртская газета, пока дойдет сюда, совсем устареет.
Я бы хотел попросить тебя складывать мои военные отчеты в отдельную папку, хочу их сохранить как воспоминания о войне. Ты всегда получала самые лучшие копии, будет очень жаль, если они, пролежав недели в твоей сумочке, потеряются. […]
Запись в дневнике, [Грязново] 21 ноября 1941 г.
BArch. N 265/11
[…] Во время въезда в Грязново стали свидетелями того, как наша полевая жандармерия прикончила попытавшегося удрать комиссара[168]. Неприятное зрелище для наших ребят. […]
Запись в дневнике, [Грязново] 23 ноября 1941 г.
BArch. N 265/11
[…] После окончания совещания состоялась поминальная церемония по нашим павшим, сегодня День поминовения усопших. Настоящую церковную службу провести уже нельзя. Наш священник лейтенант Р. говорит складно, однако испытывал трудности, переходя от памяти павших к Дню поминовения.
Потом прогулка до «мертвого русского». Конечная точка маршрута незаурядная. Там уже несколько недель лежит в снегу мертвый русский, непохороненный, весь промерзший. Я должен приказать местным жителям похоронить его[169].
Письмо жене, [Грязново] 25 ноября 1941 г.
BArch. N 265/155. Bl. 139–141
Сын генерал–полковника фон Клейста[170], пилот, который был тут у нас, а теперь со своей эскадрильей переведен в Антверпен, доставит это письмо в Германию. Только пилотам и подобным им людям настолько везет, но не нам. […]
Из всего этого ты увидишь, что я не верю, что смогу приехать домой на Рождество. Бои идут такие, что в их прекращении к Рождеству есть сомнения. Русский с большим упорством обороняет свои позиции под Москвой, задействуя всё новые соединения. Он не ограничивается обороной, а снова и снова атакует при поддержке танков и большого количества артиллерии. В сочетании с погодными условиями это, вероятно, тяжелейшее испытание из выпавших на нашу долю. Перспективы предрождественских праздников пока не слишком радостные. Я исключаю возможность того, что смогу уехать в таких условиях. Тебе придется обойтись без меня. Да и путешествие под Рождество, как мне представляется, связано с огромными трудностями, едва ли вообще возможно. Самое позднее к этому моменту начнутся метели. В автомобиле вообще не проедешь. В поездах здесь лишь необогреваемые товарные вагоны. Самолет в это время года — та еще штука. Так что примирись в этом году с тем, что будешь праздновать вместе с детьми — надеюсь, с обоими. Я с гораздо большим удовольствием был бы дома, а не здесь, в этой жуткой стране и жутчайших условиях. Подарков у меня тоже нет. Здесь ничего не достать. Я дарю каждому из детей по 50 марок. «Дрезднер Банк» должен перевести их на твой счет во Фрайбурге. Вручи их детям. На них они смогут купить себе то, чего им больше всего хочется. Если ты знаешь их желания, то, наверное, сможешь, добавив своих денег, приобрести им то, чего сердце просит.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга в частности.Его настоящее имя – Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним – Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой)
Лев Львович Регельсон – фигура в некотором смысле легендарная вот в каком отношении. Его книга «Трагедия Русской церкви», впервые вышедшая в середине 70-х годов XX века, долго оставалась главным источником знаний всех православных в России об их собственной истории в 20–30-е годы. Книга «Трагедия Русской церкви» охватывает период как раз с революции и до конца Второй мировой войны, когда Русская православная церковь была приближена к сталинскому престолу.
Пролетариат России, под руководством большевистской партии, во главе с ее гениальным вождем великим Лениным в октябре 1917 года совершил героический подвиг, освободив от эксплуатации и гнета капитала весь многонациональный народ нашей Родины. Взоры трудящихся устремляются к героической эпопее Октябрьской революции, к славным делам ее участников.Наряду с документами, ценным историческим материалом являются воспоминания старых большевиков. Они раскрывают конкретные, очень важные детали прошлого, наполняют нашу историческую литературу горячим дыханием эпохи, духом живой жизни, способствуют более обстоятельному и глубокому изучению героической борьбы Коммунистической партии за интересы народа.В настоящий сборник вошли воспоминания активных участников Октябрьского вооруженного восстания в Петрограде.
Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.
В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.