Заметки о войне на уничтожение - [43]
После того как мы с 15 ноября практически бездействовали, вновь разгораются бои. Я хотел бы, чтобы они были полегче, чем недавние. Но, учитывая ожесточение русских, о котором я писал вначале, этого ждать не приходится. […]
Всё время холодно, легкий снегопад со вчерашнего дня. Так что сейчас погода слегка помягче, но только с сегодняшнего вечера. С утра опять было -14°. Я часто ношу эти русские валенки. Так хотя бы моим ногам тепло. В этом плане нет ничего лучше.
Больше добавить нечего. Я сильно занят подготовкой нашего наступления. Это трудно, так как мы сражаемся практически без соседей и с обоих флангов нам грозит опасность, с которой непросто справиться.
В наших войсках отмечены сегодня первые случаи сыпного тифа. […]
С 27 по 29 ноября корпусу наконец удалось прорвать советские оборонительные позиции под Алексиным и захватить город. В результате этого последнего большого успеха, предшествовавшего контрнаступлению Красной армии, наступательный потенциал XXXXIII армейского корпуса был исчерпан. Две подчиненные ему значительно потрепанные дивизии (31–я и 131–я пехотные) вынуждены были с 1 декабря отбивать первые советские контратаки.
Отчет семье, [Грязново] 29 ноября 1941 г.
BArch. N 265/155. Bl. 142f. Ms.
[…] Я приказал изготовить мне пару высоких русских валенок с галошами. Все крестьяне носят здесь такую обувь. Войлок толщиной как подкладка под пишущую машинку. Они такие теплые, что в помещении в них едва усидишь. Для обогрева ног это самое лучшее, что я видел в своей жизни. На голову я сейчас надеваю круглую русскую шапку из белой овчины. У нее есть два меховых наушника, связанные сверху. Их можно опустить и связать на подбородке. Все говорят, что она мне ужасно к лицу. Но мне важнее, что она греет как ничто иное. Надо подстраиваться под местные обычаи, иначе далеко не уйдешь. […] Три дня тяжелых сражений позади. Взяв позиции под Алексиным, мы сумели выбить краеугольный камень из русской обороны к югу от Москвы. В первый день шли тяжелейшие бои. На второй день, когда результат еще был неясен, наши самолеты–разведчики сообщили, что против нашего фланга выдвигается русская колонна длиной 15 километров. Совершенно обессилевшие полки должны были отбивать эту атаку в лесу, где обороняться было трудно. Это был момент наивысшего напряжения. Мы уже почти остановили наступление. Сообщение поступило от двух разных пилотов. Через час выяснилось, что это была ошибка. Мы продолжили наступление и прорвали оборону. Теперь весь русский фронт под Тулой под угрозой.
Русский дерется с крайним ожесточением. Из–за его артиллерии мы местами понесли тяжелые потери. Он опоясал себя минными полями. У него появились новые мины — тонкие деревянные коробки 20 сантиметров в длину, 5 сантиметров в высоту и ширину. Их нужно только положить в снег. Они нанесли нам сильный урон. Но худшим для пехоты вновь было часами лежать на голой земле, без защиты, под огнем противника. Земля на метр промерзла. Без возможности двигаться солдаты были вынуждены оставаться на одном месте по 10 часов. Три человека просто замерзли насмерть. Помимо этого, все деревни в округе разрушены, оставшиеся дома изрешечены, представляют собой руины. Сегодня батальон ночевал в четырех избах, лошади остались на улице, снабжение вообще не доходит. Просто неслыханно, что тут претерпевают люди. […]
Запись в дневнике, [Грязново] 30 ноября 1941 г.
BArch. N 265/11
[…] Русских и немцев в их зимней униформе теперь трудно отличить. Немцы попросту носят русские меховые шапки. […]
Ответный удар, декабрь 1941 г. — январь 1942 г.
Последняя перед большим кризисом атака XXXXIII армейского корпуса ознаменовала окончание немецкого наступления на Москву и вместе с этим окончательный крах операции «Барбаросса». Поэтому дневниковые записи Хейнрици о подготовке и проведении этой атаки на периферии всей Восточной кампании воспроизводятся ниже подробно.
Письмо жене, [Грязново] 1 декабря 1941 г.
BArch. N 265/155. Bl. 143f.
На данный момент мы находимся в отчаянном положении. Противник как бешеный атакует наши недавно занятые позиции. Наши ребята крайне измождены. К тому же около -20° и ледяной северный ветер, что гоняет по земле клубы снега. Ситуация как никогда плохая, и мы со страхом ожидаем самых неприятных последствий. Опасность ситуации прежде всего в том, что наши люди находятся на пределе своих сил.
В особом заказном письме я снова переслал тебе мой военный дневник за последние месяцы. Прошу тебя хранить его в надежном месте, как и предыдущие. […]
Севернее Москвы Клюге достиг весьма значительных успехов. Южнее Тулы и там, где стоим мы, Гудериан при недостатке сил пытается добиться еще большего. А страдать должны мы. Мы знаем только одно: постоянно так продолжаться не может. Потери очень велики, нагрузка на солдат нечеловеческая.
Подари мне на Рождество беруши.
Запись в дневнике, [Грязново] 4 декабря 1941 г.
BArch. N 265/11
2 декабря [правильно: 1 декабря. — Й. X.] я, в отличие от всех предыдущих дней, никуда не ездил.
В этот день началось, сперва в небольших масштабах, к вечеру по нарастающей, контрнаступление русских на позиции 131–й дивизии. Они атаковали у Абрютино и Ботни. Русский палил из своих реактивных минометов
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга в частности.Его настоящее имя – Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним – Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой)
Лев Львович Регельсон – фигура в некотором смысле легендарная вот в каком отношении. Его книга «Трагедия Русской церкви», впервые вышедшая в середине 70-х годов XX века, долго оставалась главным источником знаний всех православных в России об их собственной истории в 20–30-е годы. Книга «Трагедия Русской церкви» охватывает период как раз с революции и до конца Второй мировой войны, когда Русская православная церковь была приближена к сталинскому престолу.
Пролетариат России, под руководством большевистской партии, во главе с ее гениальным вождем великим Лениным в октябре 1917 года совершил героический подвиг, освободив от эксплуатации и гнета капитала весь многонациональный народ нашей Родины. Взоры трудящихся устремляются к героической эпопее Октябрьской революции, к славным делам ее участников.Наряду с документами, ценным историческим материалом являются воспоминания старых большевиков. Они раскрывают конкретные, очень важные детали прошлого, наполняют нашу историческую литературу горячим дыханием эпохи, духом живой жизни, способствуют более обстоятельному и глубокому изучению героической борьбы Коммунистической партии за интересы народа.В настоящий сборник вошли воспоминания активных участников Октябрьского вооруженного восстания в Петрограде.
Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.
В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.