Заметки о войне на уничтожение - [16]

Так что переправа в Англию остается последним, решающим средством сломить боевой дух наших врагов. Но лишь тогда, когда всё растущее число подводных лодок и всё более ужасные разрушения от бомбардировок морально разъедят английское население.

Но одно верно и для Средиземного моря, и для положения вокруг Англии: мы воюем за мировое признание, но не имеем флота. Сколько статей было написано о том, что господство над миром — это господство над морями. И мы замечаем это и в отношении Англии, и в Средиземном море, где нет возможности никого переправить в Африку.

30 января Хейнрици пришлось лечь на операцию левой кисти во Фрайбурге. После послеоперационного отпуска 10 марта 1941 г. он вернулся в Нормандию.

Запись в дневнике, 25 марта 1941 г.

BArch. N 265/10. Bl. 66f.

Мы находимся между двумя полюсами интересов. Один всё еще лежит на западе, в новой местности, которую мы временно взяли под свой контроль, прежде всего на занятых нами островах Джерси и Гернси. К сожалению, на днях нам не дали самолета, чтобы слетать туда из Шербура. Полет над морем стал бы событием. Там, на островах, с обороной всё устроено не так, чтобы чувствовать себя в безопасности. Прежде всего мало артиллерии, так что успехи береговой обороны базируются в основном на том, что англичане ничего не предпринимают. Я пытаюсь что–то улучшить, но и у нас связаны руки, так как ничего больше нет. Всё отправилось на Восток, который и мы вскоре познаем. Именно туда во вторую очередь направлены наши взгляды. Там для нас вскоре возникнут новые задачи. Майор Кнюппель[83] сегодня доставит нам пришедшие из Варшавы новости относительно нашего будущего. От мысли, что там появится наш новый враг, мне как–то не по себе. 3/4 мира будут тогда против нас. Кажется практически законом то, что война с Англией ведет в Россию. И у Наполеона было именно так. Но, без сомнений, сегодня существуют весомые причины, говорящие в пользу подобного столкновения.

Вскоре начнется и наступление из Болгарии на Грецию. Мы исходим из того, что англичане отступят. Возможно, там и вообще не дойдет до боев. Наши фронты становятся всё шире, занятые территории и завоеванные народы всё больше. Требования поддерживать порядок везде и при этом сражаться всё растут. Будем надеяться, что вермахт в силах выдержать это в течение долгого времени.

Запись в дневнике, 29 марта 1941 г.

BArch. N 265/10. Bl. 70f.

Политика господствует над югославскими делами. Позавчера они подписали договор об участии в тройственном союзе, чтобы сегодня, после падения правительства, его отклонить. Их спрашивают: продолжают ли они придерживаться договора, они отвечают: мы хотим жить в мире с нашими соседями.

Английская Югославия для нас просто невозможна: и в связи с нашими нефтяными интересами в Румынии, и в связи с угрозой с фланга армии Листа[84], собранной в Болгарии для атаки на Грецию, и в связи с критическим положением итальянской армии в Албании. Так что мы должны напасть на Югославию.

Разумеется, мы этого не хотели. Хотя, возможно, нам желательно раздробить и этот созданный Версальским договором конгломерат народов. Но возможно, что такой неожиданный поворот мешает нашим планам или замедляет их. Ведь война против Югославии может в силу обстоятельств затянуться дольше, чем нам хочется. Возможно, что мы не подготовлены к тому, чтобы начать ее с желательным для нас ускорением. Потому что продвижение войск требует времени, так как местность и шоссейные дороги там тяжелые, а железные дороги — плохие. В любом случае это первый дипломатический удар, нанесенный нам.

На полях сражений наших союзников зима отбросила нас с военной точки зрения далеко назад. Итальянцев бьют повсюду. Они потеряли Ливию, потеряли Эритрею и Сомали, потеряли пол-Абиссинии. И там они побеждают задом наперед. Большое наступление в Албании, похоже, полностью провалилось.

Америка открыто стоит на стороне наших врагов. Любой наш противник норовит ее поддержать. Вскоре ее торговые корабли будут плыть в Англию под защитой ее собственных военных судов.

Англичане ликуют и больше не чувствуют себя дома под угрозой. Они гордятся тем, что, вопреки уверениям фюрера, мы теперь втянуты в войну на нескольких фронтах.

Французы следят за всем со злорадством. Об активной[85] коллаборации уже почти нет и речи. Она ограничивается экономическими уступками. Остальные побежденные народы в плохом расположении духа, так как они голодают и мерзнут. Они слушают радио Лондон и надеются на английскую победу.

Нужен какой–то немецкий поступок, способный снова рассеять образовавшийся туман.

Возможно, события в Югославии могут иметь далекие последствия, по крайней мере, повлиять на наши летние планы[86].

Запись в дневнике, 30 марта 1941 г.

BArch. N 265/10. Bl. 71f.

После обеда — по очень неприятной слякоти в Париж. […] Прощальный визит в Лувр и его внутренний двор. На этом Париж для нас закончился.

Я буду охотно вспоминать об этом городе. Он дал нам много хорошего, больше, чем другие города. Мы могли жить в нем на широкую ногу, так, как в мирное время никто бы из нас не смог. Низкий курс франка и размещение в одном из лучших отелей [отель «Ритц»] сделали нас на фоне французов королями инфляции. Пожалуй, нам было даже чересчур хорошо. Мы можем быть благодарны за то, что во время войны нам дарованы такие удовольствия. Кто из нас мог бы подумать об этом в [Первую] мировую войну?