Заметки о войне на уничтожение - [15]

На том берегу, должно быть, гораздо менее весело, чем в Гавре. Но, несмотря на все разрушения Лондона и оборонной промышленности, один объект оказывается фактически не пострадавшим, а именно английская армия. Хотя R. A. F.[74] и понесли существенные потери, но полностью они всё же не выведены из строя, чего уж говорить о флоте или сухопутных войсках. Возможно, однажды моральная тяжесть от непрерывных разрушений разъест их изнутри. Но на данный момент суждение, что врага можно уничтожить посредством одной авиации, так и не доказано. Так что сухопутным войскам придется заняться зачисткой, а до того самая чудовищная огневая подготовка, которая когда–либо предшествовала наступлению, будет продолжаться.

Как долго продержится англичанин? После того как Черчилль[75] на днях выдворил всех склонных к миру членов кабинета, он очевидно хочет сражаться. Известно, что он надеется на помощь Америки. Ясно и то, что сама Америка — крайне опасная для нас сила, которая видит в Англии свой последний пригодный бастион в Европе. Так что она должна поддерживать Англию. Но сейчас она не может этого сделать, как бы ни хотела. У нее нет армии. У нее нет оборонной промышленности в достаточном размере. Пока и то и другое будет в достаточной степени создано, пройдет — несмотря на огромные миллиардные кредиты — около двух лет. За это время, однако, для нас станет возможным очистить Средиземное море от англичан и зачистить все страны, которым принадлежат подводящие к нему пути. Тогда Европа будет соединена с Африкой и неуязвима для американской блокады. Америке же придется задуматься, сможет ли она — находясь, благодаря тройственному союзу, в двойных тисках Германии и Японии — многого добиться без достаточной оборонной промышленности. Конечно, евреи попытаются втянуть ее в войну. И всё же мне кажется более разумным, если она примирится с судьбой и для начала довольствуется тем, что переварит куски разваливающейся [британской] империи, которые сами свалятся ей в руки. […]

Запись в дневнике, 22 ноября 1940 г.

BArch. N 265/10. Bl. 27f.

[…] Время большой политической активности. Кажется, что ничего не происходит. А тем временем готовятся величайшие решения. Мы узнаем или сводим их воедино лишь из новостных сообщений, не ведая, что происходит в действительности. Таким образом, кажется, происходит вот что.

Франция: намеченное в переговорах фюрера с Петеном[76] сотрудничество, очевидно, пока стопорится. […]

Италия полностью увязла в греческой войне[77]. Она искала дешевого успеха. Но пока потерпела лишь поражение, которое встало ей дорого. Как и везде, она опозорилась. И Муссолини[78] смог изменить этот народ лишь внешне. Как долго способна устоять «империя», чьи опоры столь несовершенны? Конечно, сейчас всему виной погода и горная местность. Согласно нашим немецким принципам командования, такие вещи продумывают заранее.

С Молотовым[79] обсуждаются ближневосточные дела: исчезновение Турции как минимум из Европы, проход немцев через Малую Азию, чтобы помочь застрявшим в Ливии итальянцам. Туда должна пойти 11–я армия во главе с Шобертом[80]. Русских успокоят Персией, Афганистаном, Ираком, возможно, Индией. Конечно же, открытие для них Дарданелл. С учетом таких жирных кусков понятно, что русские теперь не слишком падки на предложения англичан.

И так мы сами, увы, лишь как зрители, увидим:

Наступление с Болгарией на Босфор и оттуда через Малую Азию на Суэцкий канал (дальний и трудный путь).

Поддержка нами итальянцев в Эпире (немцы в Греции получили указание покинуть страну, с которой мы пока не ведем войну).

Немецкое наступление совместно с Испанией на Гибралтар.

Так все доступы к Средиземному морю окажутся в руках итальянцев и немцев. Затем можно будет заняться привязыванием Африки к Европе. На зиму подобных занятий должно хватить.

Запись в дневнике, 29 января 1941 г.

BArch. N 265/10. Bl. 56f.

Тому, кто не сидит у телефона на самом верху, трудно охватить взглядом общую картину.

Две вещи ясны: англичане разбили итальянцев[81] и почти без ограничений господствуют над Средиземным морем, лишь в последние 14 дней их тревожат наши летчики.

Америка достаточно открыто заняла сторону наших врагов, но войну не объявила.

К первому: поражение не в нашу пользу влияет на ситуацию на Балканах. Всем завоеванным или находящимся под угрозой оно придает новые силы. Заявление относительно второго подчеркивает духовный подъем наших врагов против нас.

Неясен один фактор: каковы настроения на острове? Как в Англии обстоят дела с продовольствием и разрушениями от бомбардировок? Относительно первого, очевидно, введены ограничения. Вторые в попавших под удар городах наверняка ужасны.

Вне всяких сомнений, цель Англии в том, чтобы разбить этой зимой Италию и создать на Средиземном море такую ситуацию, при которой вынужденный пока находиться в нем флот можно большей частью отозвать для защиты острова.

Что должно теперь произойти с нашей стороны? Основная масса наших войск стоит на востоке. Готовятся они к нападению на Россию? Это трудно представить[82]. Все поставки оттуда прекратятся на долгое время. Многие дивизии окажутся надолго связанными. Или это всё же необходимо, чтобы предоставить нам свободу действий на Балканах, которую Россия не хочет нам дать? Единственная практическая поддержка итальянцев возможна лишь посредством нашего вступления в войну с Грецией. Для этого нужно пересечь Болгарию, с ее согласия или же против ее воли. Конечно, успех в борьбе с Грецией обременит и стеснит англичан в Средиземном море. И с точки зрения престижа это для них проигрышно. Додеканес следовало бы спасти. Но решающим в военном плане такое нападение не станет.