Заметки о войне на уничтожение - [14]

. Аргументация всех его послевоенных высказываний следовала гигантскому дихотомичному нарративу для снятия вины с генералитета: с одной стороны, высокопрофессиональная, аполитичная и воспитанная военная элита, с другой — дилетант в военных делах Гитлер, который вместе со своими присными отвечает за все поражения и преступления. Это искажение истории удавалось постоянно базировать на собственных претензиях к национал–социалистическому режиму, которые действительно существовали, особенно с 1942–1943 гг., но и близко не достигали того размаха и той обособленности от режима, о которых говорилось после войны. Собственное же одобрение, соучастие и ответственность за национал–социалистическую диктатуру, напротив, отрицалось или умалялось без единого признака самокритики. И в этом отношении Готхард Хейнрици был совершенно нормальным генералом вермахта.

Йоханнес Хюртер

Заметки о войне на уничтожение. Восточный фронт 1941-1942 гг. в записях генерала Хейнрици

До начала русской кампании, октябрь 1940 г. — июнь 1941 г.

1 июня 1940 г. Хейнрици был присвоен чин генерала пехоты, 18 июня 1940 г. он был назначен командующим XXXXIII армейским корпусом. После подписания перемирия с Францией, состоявшегося 22 июня 1940 г., корпус в июле был переброшен из Буржа в центре Франции на побережье Ла–Манша. В Нормандии в районе Гавр–Байе (позже до Мон–Сен–Мишель) корпус выполнял задачи боевого охранения и подготовки к вторжению в Англию (операция «Морской лев»). Но постепенно становилось всё очевиднее, что корпус будет задействован против Советского Союза. Командование корпуса располагалось в Шато де Кон–де–Сюр–Итон к юго–западу от Эвре, всего лишь в 100 километрах (или полутора часах автомобильной езды) от Парижа.

Запись в дневнике, 12 сентября 1940 г.

BArch. N 265/9

[…] Я обратился к Зоденштерну[66] с предложением всё же в случае необходимости впоследствии перебросить нас в Англию — пусть и вопреки текущим планам. Перспектива остаться здесь в качестве оккупационных войск не сулит ни славы, ни почета. Уже сейчас штаб не знает, чем бы еще ему заняться. В конечном итоге на войне у меня было лишь два дня боев, во время которых я мог в полной мере командовать: 12 мая и 14 июня. Угнетает, когда снова и снова оказываешься в резерве. Зоденштерн считает, что сейчас лучше уж остаться тут, чем прогуляться на Восток[67]. […]

Запись в дневнике, 21 сентября 1940 г.

BArch. N 265/9

[…] Начальник штаба [9–й армии] Холлидт[68] считает, что война закончится не скоро; большие планы по формированию новых частей, переброска группы армий В и двух армий на восток не кажутся ему исключительно мирными мероприятиями[69]. Покамест я считаю это лишь средством нажима на партнера, который уже сделал кое–что (Румыния), не показавшееся нам симпатичным. Не стану отрицать то, что в далеком будущем борьба против «большевизма» как мировоззрения вновь окажется явью. То, что пока с пользой для дела отложено, не должно быть упразднено навсегда. Резкие выражения по поводу России в «Майн кампф» написаны, вероятно, не для того, чтобы просто потрепать языком. Произнесенные прошлой осенью (1939 г.), когда западные противники объявили нам войну, слова фюрера о том, что в таких обстоятельствах он должен заключить союз хоть с самим дьяволом[70], указывают на нечто в том же духе. —[71] В целом, мне кажется, вырисовывается одно: тяжесть положения дел вынужденно вовлекает нашу политику всё в более крупные предприятия, в том числе в такие, которые изначально не планировались. Первый успех рождает новые проблемы, которые, что логично, становятся всё крупнее. Самым трудным мне кажется найти правильный конечный пункт и поставить точку. Многое в сегодняшнем дне походит на времена Наполеона. Он тоже направился в поход на Москву, и верно не по собственной воле, а потому что его принудила к этому борьба с Англией. […]

Запись в дневнике, 4 октября 1940 г.

BArch. N 265/9

[…] Более никто не верит в форсирование Ла–Манша. Все смотрят на Африку и ждут действий против англичан там. Флот считает, что если англичанин потеряет Суэцкий канал и Египет, но сам в Англии не подвергнется нападению, то он склонится к миру на компромиссных условиях, который Гитлер ему и предоставит. Тогда, несмотря на все неудачи, он сможет хвастаться, что «отразил вторжение». И от летчиков до нас доходят вести о том, что «зимой наступит лето». Рассказывают, что успехи люфтваффе в Англии вовсе не таковы, как ожидалось. Объекты [бомбардировок] всё же, несмотря на все разрушения, слишком велики для того, чтобы сделать их непригодными для эксплуатации. Геринг[72] и Шперле[73] предсказывали уничтожение Англии посредством одной авиации, оказались не правы, и поэтому теперь на самом верху их не очень жалуют. Англичанин в последние ночи не трогал наши гавани на Ла—Манше. Возможно, чует, что мы всё же не нападем на его островок. […]

Отчет семье, 21 октября 1940 г.

BArch. N 265/10. Bl. 9–14

[…] Война идет у нас понемногу, но всё время. Днем — сторожевые корабли и катера, патрулирующие или тренирующиеся самолеты, стреляющие боевыми артиллеристы или войска на учениях, оживляющие пребывание на побережье. Ночью же не спит никто из тех, кто стал свидетелем налетов на Гавр или, наоборот, слышит, как наши летчики нескончаемым потоком летят в Англию.