Замерзшие поля - [23]

Коробочки по-прежнему на моем столе. По крайней мере, они-то — не сон!

Маленькая Дороти — просто ужас. В сумерках я возвращался с короткой прогулки. Почти стемнело, и уличные фонари еще почему-то не зажгли. Я свернул на дорожку к дому, поднялся по ступенькам, уже потянулся к двери и тут с разбегу налетел на ее проклятый трехколесный велосипед. Похоже, я все еще был взбешен, потому что отшвырнул его с такой силой, что он слетел по двум лестничным пролетам и выкатился на середину улицы. Грузовик, спускающийся с холма, весьма живописно его прикончил. Я вошел и увидел, что девочка болтает на кухне с миссис К. Я ни словом не обмолвился о происшествии, а сразу поднялся наверх.

Прелестный вечер. После ужина отнесу все сорок коробков в лес за школой и брошу на кучу мусора. В моем возрасте не пристало играть в детские игры. Пусть достаются детям.

(1954)

Часы после полудня перевод М. Немцова

Все отзвуки памяти, если бы их можно было пробудить одновременно, образовали бы собою стройный хор, утешительный или скорбный, но логичный и гармоничный. Как бы противоречиво ни было то или другое человеческое существование, человеческая природа не перестает быть единою.

Бодлер[49]

1

— Ах ты — мужчина! Да что мужчина в этом понимает? Я тебе отвечу, что: абсолютно ничего!

Пререкаясь с супругом за столом, миссис Каллендер часто взывала к поддержке остальных обедающих. На сей же раз призыв ее остался чисто номинальным, поскольку в данный момент среди присутствующих она была единственной женщиной, а это само по себе предполагало всеобщее внимание. Ее глаза негодующе сверкали, перебегая с одного едока на другого, и она даже обернулась, чтобы досталось и мистеру Ричмонду, старому кассиру «Банка Британской Западной Африки». Тот поднял голову от тарелки и произнес:

— Э? О да, похоже на то.

Пансион «Каллендер» в эти дни был удивительно безлюден — даже для жаркого сезона. Помимо мистера Ричмонда, жившего у них одиннадцать лет, с самого дня открытия, имелся мистер Бёртон, приехавший из Лондона писать книгу, прибыл он прошлой осенью и пока не выказывал готовности убыть. Мистер Ричмонд и мистер Бёртон были единственными настоящими постояльцами пансиона. Остальные либо время от времени селились и съезжали — вроде археолога мистера Ван-Сиклена и Клайда Брауна, который вел дела в Касабланке, — либо останавливались просто на несколько дней — дожидались денег или виз, а затем двигались дальше на юг или север, как те два молодых бельгийца, что уехали утром.

— Юная девушка, любая юная девушка — невероятно чувствительна. Как термометр или барометр. Схватывает все, что носится в воздухе. Так и есть, я вам говорю. — Миссис Каллендер с вызовом всех оглядела; ее черные глаза блистали.

Мистер Каллендер пребывал в благодушном настроении.

— Может, и так, — снисходительно вымолвил он, — но о Шарлотте я бы не беспокоился. Да мы и вообще не знаем, приедет мсье Ройе или нет. Знаете же, у него семь пятниц на неделе. Сейчас он, вероятно, где-то на пути в Марракеш.

— Еще бы он не приехал — и тебе это известно! Ты просто не хочешь смотреть в лицо фактам. — (Иногда мистер Каллендер действительно не хотел. Если становилось очевидно, что кто-то из слуг-мусульман систематически крадет провиант из кладовки, он и пальцем не шевелил, дабы разоблачить виновного, а предпочитал выжидать, чтобы изловить его на месте преступления.) — Ты надеешься, что он почему-либо сюда не доедет. Но он доедет, этот грязный, кошмарный человек, и за столом всякий раз будет усаживаться прямо напротив твоей дочери. Хотелось бы верить, что тебе это небезразлично.

Ее супруг несколько изумленно оглядел едоков:

— Не думаю, что она станет падшей женщиной лишь потому, что он будет сидеть напротив за столом, а?

— Абдалла! Otra taza de café! — Мальчик, стоявший у камина, напряженно прислушиваясь к беседе, шагнул вперед и наполнил ее чашку. — Дурачок! — воскликнула она, отхлебнув. — Он уже остыл. — Тот понял и взял со стола чашку, чтобы унести. — Нет-нет. — вздохнула она, протянув за чашкой руку: — Déjalo, déjalo. — И без малейшей паузы: — Зловещая он личность. Вот так воздействует. Женщины такое чувствуют. Я и сама это чувствовала.

Супруг приподнял брови:

— Ага! Стало быть, вот к чему весь этот разговор. Господа! Не следует ли присматривать за моей женой, что скажете? Не кажется ли вам, что это ее не следует подпускать к мсье Ройе?

Миссис Каллендер жеманно запротестовала:

— Боб! Ты положительно несносен!

Мистер Ричмонд тут же испуганно вздернул голову:

— К мсье Ройе? О?

Клайд Браун был единственным из четверых гостей, кто следил за беседой с самого начала. Его водянисто-голубые глаза загорелись интересом:

— Кто этот мсье Ройе? Донжуан Латинского квартала?

Повисло легкое молчание. Ветер постукивал ставнем за окном столовой; снизу доносился грохот тяжелых волн о скалы.

— Донжуан? — отозвалась миссис Каллендер с тонким смешком. — Дорогой мой, вы бы его видели! Да он похож на разъяренного омара, которого только что сварили. Абсолютно омерзителен. И ему лет пятьдесят, не меньше.

— Ты ступила на опасную почву, — произнес мистер Каллендер в свою тарелку.