Законы войны - [35]

— Это слова. Конкретно.

— Конкретно. Мне нужны контракты на обеспечение безопасности. Оплата по факту, то есть — есть безопасность, есть и оплата. Отдельно — оплата по головам убитых бандитов, для того, чтобы не было соблазна — только разыскиваемых и находящихся вне закона, Почему то мы до сих пор не объявили в Афганистане никого вне закона — как будто это не наша земля. Наша, и если кто-то объявляет войну обществу — почему мы не можем объявить войну в ответ?

— Дума взбесится — не спросила, а констатировала факт Ксения

— Пусть бесится. Если есть желание, пусть сами наведут порядок. Как считают нужным. Вся прелесть ситуации в том, что государство никак не будет отвечать за наши действия. Мы — частные лица. Единственный нюанс — мне нужны будут люди с флота, с морской пехоты и из армии. Это надо предусмотреть.

— Каким образом?

— Полагаю, откомандирование в распоряжение, без указания срока. Никто не будет задавать лишние вопросы. Оружие я приобрету как дворянин. Откомандированные — будут числиться в штате со всеми вытекающими: медицины, выслуга, пенсия. То, что выслуга идет не год за три — я смогу компенсировать более высоким жалованием. Да, мне еще нужно будет поручительство перед банками…

— Не ехидничай — вдруг сказала Ксения — фи, как пошло. Где ты набрался этого простонародья…

— Итак?

Ксения пожала плечами

— Конечно же, да. Люблю мужчин, принимающих хоть какие-то решения. Так надоело принимать их самой…

— Графу Толстому большой привет.

— Не передергивай. Иначе прикажу выкинуть из машины. Ты знаешь правила.

Да. Правила я знаю, это точно.

Бухарское ханство, Ташкент

12 сентября 2016 года

И снова — самолет, Кабул-Ташкент, таинственная и сладостная птица счастья, только не синяя — а серая, почти черная, четырехдвигательная. Которая вырывает тебя из тысячелетне-опасного Кабула, из каменной ловушки гор и перебрасывает на два дня в столицу тихого, почти неосязаемого счастья — в Ташкент. Где золотые купола мечетей и шпили минаретов — соседствуют со льдяно-прямыми стрелами небоскребов, а в ресторане «Голубые купола» столик, только если знаешь местную обслугу, и там играют одесский джаз. Только мне ничего этого не надо. У меня свой наркотик. На который я плотно подсел, и отвыкать не собираюсь. Просто потому, что осталось мне немного, я это чувствую…

Наверное, казаки, парашютисты, морские пехотинцы и контрактники — которых на пятничном рейсе из Кабула было как черноморских килек в банке — до сих пор не привыкли к тому, что вот так вот просто — с ними летает Наместник, пусть и бывший. Наверное, кое-кто даже считает, что таким образом я зарабатываю дешевую популярность — но мне плевать. Пусть смотрят… мне самому надо бы хорошенько посмотреть на себя. И понять, как мне выбраться из той жизненной трясины, в которую я в очередной раз забрался.

Во время перелета — следует спать, потому что Ташкент не тот город, где следует терять хоть час на банальный и скучный сон — но в этот раз почему-то не спалось. Мысли катились под горку, по накатанной колее, раз за разом возвращаясь к одному и тому же, светящемуся красным светом опасности вопросу. Тому самому, который издревле занимал все русское разночинство.

Что делать? Что делать?! Что делать…

Ответить грубо — не получается. Ответить честно — не дает душа.

Итак, в Коране написано, что правоверный может взять четверых жен, но только если сможет хорошо относиться к каждой из них. В России — многоженство запрещено, в том числе и на территории, где доминирует ислам (что не мешает правоверным регистрировать один брак, и заключать еще два — три шариатских, если женщины, конечно, согласны). Здесь, в Бухаре, в Бухарском эмирате, куда я лечу — многоженство официально разрешено — но русское влияние проникло и сюда, потому существуют тонкости…

Когда мы (точнее аналитический отдел) изучали причины, по которым афганцы подняли против нас восстание и продолжали ожесточенно сражаться против нас — в их числе оказались такие, что мы сразу и не поверили. Например, с нашим приходом в Афганистане было запрещено рабство и торговля людьми, в том числе женщинами на свадьбу. Это привело вот к чему: у мужчин стали возникать проблемы с женщинами. Если раньше — молодому человеку из хорошей семьи жену просто покупали, а вторую, третью — он покупал сам на базаре — то теперь женщины получили право выбора. И сразу же — к мужчинам появились огромные претензии. Их нельзя было сравнить с русскими: русский — представитель Империи, у него есть нормальная одежда, есть автомобиль, есть работа. У молодого афганца нет ничего, чаще всего молодой афганец годов до тридцати копит деньги, чтобы купить себе жену. Копит не на образование, не на квартиру, не на дом — а на жену. А взрослый афганец — теперь тоже не мог купить себе вторую, молодую жену. Да еще и первая жена начала говорить вещи, за которые ее раньше просто зарезали бы: что раз в Коране написано, что муж может взять себе вторую жену, только если не опасается того, что будет относиться несправедливо: значит — чтобы взять вторую жену, он должен сначала построить второй дом и начать зарабатывать вдвое больше денег. Задачка нелегкая, особенно, если ты днем работаешь, а ночью берешь спрятанный автомат и обстреливаешь блок-посты. Просто выспаться некогда — а ведь понятие «относиться по справедливости» относится не только к денежным делам, но и к делам сердечным, даже сугубо интимным. Вот мужчины и взялись за оружие, чтобы силой восстановить то, на чем стоял Афганистан, и относиться к женщинам по своей — справедливости.