Недалекое прошлое
Джелалабад, Афганистан
11 августа 2016 года
Тут идут люди всех родов и каст. Гляди! Банкиры и медники, цирюльники и банья, паломники и горшечники – весь мир приходит и уходит
"Ким" Р. Киплинг
Этот путь – воспел еще Киплинг, певец британской имперской мощи. Путь в русскую (навсегда русскую, и никогда не будет иначе!) Среднюю Азию из Индии и наоборот. Один конец этого пути – Бухара, золотой Самарканд, куда так стремился попасть и все-таки попал британский офицер Алан Сноудон, двенадцатый граф Сноудон, следуя своей путеводной звезде и призыву стихотворных строк, начертанному на памятнике погибшим в Герефорде, в расположении двадцать второго полка Специальной Авиадесантной Службы. Другой конец – перенаселенный, расположенный на берегу океана порт Бомбей, призрачная звезда для тех, кто стремился в дальние страны за одним лакхом[1] в день, а возвращался порой в гробу, и хорошо, если не в цинковом. Но они шли и шли к своей далекой звезде, гонимые честолюбием и тонкой, неуловимой верой в то, что они поступают единственно правильно. И точно так же – навстречу им с севера шли казаки, солдаты, дворяне, инженеры – совсем другой страны, совсем другой империи. Шли, чтобы облагородить эту Аллахом забытую землю, а время придет – и схватиться в смертельной схватке за нее.
Пока они ехали – делать было нечего, и на графа Сноудона нахлынули мысли, каких бы он предпочел избежать. Мысли о том, почему же все так гнило и мерзко. Вот он, британский аристократ и дворянин, в его жилах течет даже не графская кровь – княжеская по матери, его мать – происходит из древнего рода де Роанов, князей, людей почти королевской крови, имеющих хоть дальнее, но родство с Бурбонами, с Гизами – все либо французские короли, либо претенденты на Престол. В изгнании, конечно, в изгнании. Сейчас же – он служит Виндзорскому Дому, достойнейшему из достойных. Но почему, ради всего святого – почему они вынуждены раз за разом связываться с самыми мерзкими, с отребьем рода человеческого, ради чего они должны пожимать руки тех, от кого откровенно смердит. Ради чего все это?
Он помнил свою крайнюю встречу со своим визави – князем Воронцовым, человеком, равным ему и по благородству происхождения, и по изощренности той специальной подготовки, которую они прошли, чтобы защищать свою родину. В сущности – сейчас он делает то же самое, что князь Воронцов делал против его страны много лет. Да, они проиграли, русские победили, но мяч на их на британской стороне поля, и видит Бог, они нанесут по нему достойный удар. Удар следует за ударом, по иному никак не получается. Но если даже они добьются успеха – что будет дальше? Право бить перейдет к русским. Нет никаких сомнений – они не упустят возможности отомстить, ведь загнанный в угол, униженный – смертельно опасен. Может быть, все-таки можно как то это прекратить, ведь то, что они делают – на пользу лишь, подонкам…
Нет, нельзя…
Ответ родился в голове сразу, как только родился и вопрос. Нет, нельзя. Это Большая Игра. Она начиналась еще Пальмерстоном и Горчаковым, и продолжается, несмотря ни на что. Поколение за поколением – сходят в могилу игроки, с тяжким бременем грехов – они предстают перед Богом, но игра продолжается. Несмотря ни на что продолжается. Она – уже сама по себе, она – самоценность, и они должны продолжать играть в нее просто, чтобы оставаться самими собой.
В конце концов – Его Величество предложил русскому монарху план размежевания. В ответ получил письмо с недвусмысленной угрозой – картой метрополии, перечеркнутой крест – накрест. Русский монарх отказался прекратить игру, он показал свое намерение продолжать ее до полного краха Британии. Его можно понять – и его отец и его дед умерли насильственной смертью. Как впрочем и отец нынешнего Суверена – Эдуарду Девятому Виндзору тоже есть за что мстить.
Месть, месть… Тошнит уже от этой мести…
– Справа. Бастион.
Они были у самой старой границы – границы размежевания, линии Дюранда. Были уже видны ворота, которыми отмечался въезд в Королевство Афганистан, теперь пограничный пост был заброшен, но тут же работал небольшой рынок. По правую руку, на невысоком холме было что-то вроде небольшой крепости, бастион, поставленный для охраны границы, здесь, до того как русские забрали эту территорию себе – был постоянный пост Пешаварского стрелкового полка. Черные тюрбаны, они набирались из дружественных Британии родов и кланов были великолепными стрелками. Пост этот – был известен в Британии потому, что его изображение – было на обложке самого известного издания собрания сочинений Редьярда Киплинга, изданного в своем последнем издании издательством "Барнс и Ноблс". Это был символ колониальной Британии, далеких берегов и таинственных земель, приключений на краю света. Увы, править, как раньше уже не получалось. Автомат Калашникова в руках дикарей – чрезвычайно грозное оружие…
– Стоп.
Автомат Калашникова был и у графа. Самый настоящий, калибра шесть и пять, укороченный, каким пользуются русские парашютисты. Точнее – пользовались: после первого же применения в реальных боевых действиях парашютисты пожаловались на недостаточную эффективность огня на средних дистанциях и получили свои старые "драгунские" автоматы со средним стволом. Но если сравнивать этот автомат с североамериканским Кольтом или германским МР5, который профессионалы называют просто "эмпи" – то русский автомат разительно превосходит их. Все таки промежуточный армейский патрон, как-никак, до двухсот метров – более чем. Чтобы увеличить огневую мощь – граф заменил стандартные магазины на нестандартные, пластиковые, на сорок восемь патронов и поставил прицел с красной точкой. Этого было недостаточно, чтобы сражаться – но скорее всего – достаточно, чтобы выжить.
