Заклятые враги - [13]

Джон достал штаны из оленьей кожи и с удовольствием натянул на себя, затем обулся в мокасины и в блаженстве прошелся по комнате.

Итак, о себе он позаботился! Теперь нужно навести порядок в доме. Меньше, чем через час пол был чисто выметен, кровать застелена свежим бельем.

Неожиданно в животе заурчало, и Джон бросил скептический взгляд на полку, где выстроились разных размеров бутылки из тыквы. Сохранилось ли там что-нибудь, и пригодно ли оно к употреблению? Джон снял бутылки с полки и тщательно осмотрел их содержимое. Нашлось немного муки, кофе и соли. Джон сходил к роднику за водой и поставил варить кофе. Затем он опять вышел из хижины и запер Джейка в сарае: в сумерках среди деревьев промелькнул волк. Вероятно, он бродит не один, и хищники могут позариться на жеребца.

Протянув к огню ноги, Джон не спеша попивал кофе, который был уже далеко не первой свежести. Да, завтра обязательно нужно будет пополнить запас продуктов. Он усмехнулся: в кармане — ни гроша. Придется просить, чтобы ему отпустили в кредит. Джон откинулся на спинку стула и, не отрывая глаз, наблюдал за игрой огня в камине. В его душе царили мир и покой… Дождавшись, когда потухнут последние угольки, Джон разделся и лёг в постель.

Первое утро в родном доме было ярким и свежим. Джон откинул одеяло и с наслаждением потянулся. Что значит хороший сон! Он чувствовал себя так, словно заново родился.

Не одеваясь, Джон вышел на крыльцо и огляделся. Под первыми лучами солнца на траве радужно переливались капельки росы, среди ветвей лиственницы кричали сойки.

Джон перевел взгляд на реку, которая, огибая поселок, извиваясь словно змея, текла по долине. Он подумал о Миссисипи, ее мутных водах, надеясь никогда больше не увидеть этой реки.

День обещал быть великолепным, и Джон решил сходить на охоту. На завтрак он выпил только две чашки подогретого кофе, что еще раз напомнило о необходимости зайти в магазин.

Солнце стояло уже почти над головой, когда Джон решил вернуться домой. На поясе у него болтались три пушистых тельца.

Он подходил к хижине, когда позади послышался какой-то шорох. Джон отбросил в сторону незаряженное ружье и, выхватив нож, резко повернулся… Перед ним стояла молодая индианка, и на ее губах играла невинная улыбка. Джон убрал нож, возмущенно выругался и спросил с негодованием:

— Ты преследуешь меня все утро, да, Нину? Девушка опустила глаза и кивнула.

— Зачем? Что тебе надо? — он вплотную подошел к ней.

— Я хочу опять быть твоей женой, — еле слышно ответила девушка.

— Черт возьми, Нину, ты никогда и не была моей женой. Две ночи, проведенные с мужчиной, не означают, что тебя можно назвать его женой.

Джон хорошо помнил, что как раз перед войной ему до смерти приелись проститутки Бена; он уже наперед знал каждое их движение и слово. Джон надеялся, что индианка внесет свежую струю в его жизнь, покажет ему в постели кое-что новенькое. Но после двух ночей, проведенных с нею, он убедился, что она ничем не отличается от Джесси и ее подруг, даже намного хуже их, так как совсем лишена интеллекта. С первого же дня Джона повергло в отчаяние невнятное мычание Нину и односложные ответы, когда он пытался поговорить с нею. На второй день Квейд вручил индианке немного денег и объяснил, что она больше ему не нужна.

Сейчас, глядя на Нину, он с удивлением заметил, что она очень похудела. Такая девушка не должна была голодать. Она молода и привлекательна, и Джон знал, что любой мужчина с радостью накормит ее, если индианка переспит с ним.

— Извини, Нину, — немного смягчившись, сказал Джон. — Но я не люблю, когда женщина путается у меня под ногами.

Девушка затеребила его рубашку.

— Нину не будет под ногами. Она будет в сарае, пока ты не позовешь ее.

Джон с досадой оттолкнул ее руки, чувствуя себя крайне неловко от этого умоляющего тона.

— Пойми, я не могу держать тебя в сарае как животное.

— Тогда я буду сидеть в уголке. Джон нетерпеливо покачал головой:

— Нину, мне не нужна женщина.

— Но ты же молодой мужчина. Даже Сайлас Хансен пристает ко мне с «этим» по два раза каждый день, а он уже старый.

Джон нахмурился и подозрительно посмотрел на девушку.

— Откуда ты знаешь Хансена?

— Я теперь живу с его семьей, — Нину сорвала листок, провела по нему ногтями, потом добавила. — Помогаю его жене и забочусь о детях.

Джон, глядя, как она нервно рвет на части листок, с некоторым сарказмом спросил:

— А что, старый козел удовлетворяет тебя? Хватает ли у него пороху?

Нину гордо вздернула подбородок:

— Я получаю достаточно удовольствия: сыновья Хансена тоже ложатся на меня.

«Так вот почему ты такая худая», — подумал Джон, но вслух сказал:

— Тогда не пойму, в чем же дело?

— Старуха Хансен. Она ревнует, заставляет много работать, иногда бьет.

Джон знал, что девушка говорит правду. Высокая, мужеподобная Берта Хансен была из тех женщин, которые ревнуют мужей ко всем молодым и хорошеньким девушкам. Кроме того, она явно подозревала, что Сайлас похотливо бегает к маленькой Нину.

Но это совсем не значит, что он, Джон Квейд, должен брать к себе каждую индианку, с которой плохо обращаются белые! Джон похлопал девушку по плечу: