Мне кажется, религия для Борза была одним из таких якорей, помогала ему мыслить здраво и бороться с трудностями. При этом мы никогда не говорили на подобные темы, просто принимая друг друга со всеми гранями наших характеров и особенностей.
До катастрофы я не был особо религиозен, да и после не стал, хотя крестик носил на груди с самого рождения. Тем не менее я считал веру чем-то вроде костылей, в хорошем смысле этого слова.
Пока всё нормально, мало кто о ней вспоминает, как и о матери. А как прижмёт так сразу или «ой мамочки!» или «господи спаси!» — и я не осуждаю. О костылях тоже не вспоминают пока ногу не сломают, а как припрёт, шагу ступить без них не могут.
Нужны человеку такие «костыли»… ой как нужны. Потому что когда некому помочь, поможет мама. А когда надежды совсем нет, остаётся только вера.
Какую бы форму она не принимала.
* * *
— Это он.
Мы лежали на гребне каменистого холма. Внизу между двух разбитых в пух и прах зданий, в паре километров от вокзала, застрял на парамагнитных рельсах раскуроченный поезд. Ну как раскуроченный… вагонов пять из пятнадцати приказали долго жить, а остальные в полном порядке, разве что пылью покрылись.
С чего ты взял? Поездов в городе мало?
— По путевым листам время совпадает. Да — мы ожидали его найти ближе к вокзалу или даже в тоннеле, но как видишь, он не дотянул.
Волк поднялся:
Нужно проверить.
Я спорить не стал. Но привыкнув к подземелью неловко себя чувствовал на открытых пространствах. А нам нужно было спуститься по склону и пройти почти триста метров пространства у всех на виду.
Один единственный стрелок, засевший в ближайших руинах, быстро перечеркнёт наши жизни на открытой местности.
Волк будто прочитал мои мысли:
Обойдём по краю, выйдем к составу вон там. — Снайпер указал на самое узкое место между руинами и вагоном. — Перебежим по очереди.
Окидывая взглядом округу, я кивнул:
— Добро.
При более пристальном взгляде на вагоны поезда, я не нашёл среди них пассажирских. Лишь грузовые, и массивные стальные коробки для перегона техники. Но что за машины могут скрываться внутри — я понятия не имел.
Чтобы сократить риски пришлось солидно попотеть и знатно увеличить маршрут. Заложив широкий крюк по склону, а затем и по гребню пролегающего ниже холма, мы вышли к останкам наполовину заваленного здания.
Сбор. Двойка.
В «поле» мы держали дистанцию, в помещениях же — ситуация менялась с точностью до наоборот. Получив команду от укрывшегося за иззубренными остатками стен Борза, я немедленно его догнал и занял позицию рядом, держа под наблюдением уходящую вниз лестницу.
Снайпер отложил «Сокол», прикрепив тот к рюкзаку, перевооружаясь щитом и пистолетом. Я же, дождавшись, когда напарник сменит оружие, уступил ему место у лестницы и укрывшись под останками стены скинул с себя разгрузку.
Торопиться нам было некуда. Мы укладывались в график с запасом и потому в лишнем риске не было смысла. Вытащив из рюкзака «Кольчугу-М» и пластины к ней, я за двадцать секунд полностью собрал бронежилет и водрузил его себе на плечи. В самом конце проверил петли экстренного сброса на рюкзаке и экипировке — всё работало штатно. Если вдруг я решу, что лишний вес мне не к лицу, или посчитаю защиту лишней… всё это добро немедленно полетит на пол. Жизнь она всё же важнее, а драпать в бронежилете иногда совсем не в масть.
— Готов.
Тренировки не прошли даром. Каждый был на своём месте и знал, что делать. Не имея больше преимущества в виде штурмового дрона и не смея использовать шар-сканер из опасения пробудить изменённых, мы целиком полагались на собственную собранность и внимательность.
Слаженность в таком деле — была на вес золота.
Лестница оказалась крепкой, несмотря на зияющие в её ступенях дыры, в которых было видно обломанную арматуру. Спустившись в темноту, мы немедленно активировали свои средства наблюдения и после двухсекундной остановки двинулись дальше.
На опалённом старыми пожарами этаже нас встретил гул ветра. Несмотря на то, что двумя своими стенами здание примыкало к горам обломков, все остальные её стороны — продувались насквозь. Звук здесь вибрировал и давил на уши, практически сводя на нет усилия расслышать хоть что-то.
Сами собой напрашивались мысли об нормальных наушниках с подавителями стороннего шума и позиционированием. Но такого добра, у нас, к сожалению, не было.
Через некоторое время исследуя этаж за этажом мы спустились к подножью руин. Изменённых в доме не оказалось, по крайней мере в наземной его части. Здесь обитали лишь наглые крысы, которые, кажется, стали крупнее и совершенно точно — вдвое наглей.
Чтобы заставить убраться одну из таких тварей сидящую у нас прямо на пути, Волку пришлось её пнуть. Удар не достиг цели, плешивая образина увернулась и быстро ретировалась в одну из здешних трещин, избегая гнева чеченца.
Совсем наглые. И непонятно чем живут. Где берут еду?
Укрывшись за стенами первого этажа, мы снова перевооружились. Так как Борз являлся гораздо лучшим стрелком чем я, а его пристрелянный «Сокол» был оснащён контурным прицелом, рвать спринт к поезду первым — выпало мне.
Снайпер остался на прикрытии.
