Закат северных крестоносцев. «Война коадъюторов» и борьба за Прибалтику в 1550-е гг. - [12]
1) возврата захваченных Россией территорий;
2) уравнения в правах всех субъектов русско-ливонских договоренностей (то есть чтобы не было отдельных псковско-дерптских договоров, а был бы единый договор со всей Ливонией);
3) отказа от унизительной для Ливонии практики утверждения договоров наместниками Великого Новгорода и требование утверждать их в Москве непосредственно русским государем;
4) убрать из текста договора оскорбительное положение о «челобитье» ливонцев с просьбой о мире;
5) компенсации убытков, причиненных русской стороной во время новгородско-ганзейского конфликта 1494 года[49].
Россия же выступила с требованием уплатить долги по Юрьевской дани, накопившиеся с 1463 года. Также были предъявлены претензии по вопросам обеспечения безопасности и нормальной жизни русских районов и церквей, по компенсации русским купцам, понесшим из-за нападений ливонцев коммерческие убытки, а также провести сыск по поводу факта убийства русских купцов>{4} в Ливонии[50].
Н. А. Казакова указывает, что трудно сказать, о каких территориях идет речь — в источниках XV в. не зафиксировано значительных территориальных захватов со стороны России. Она предполагает, что имеются в виду земли у дер. Желачки на о. Пириссар и у построенного псковичами в 1464 г. Красного Городка (они были закреплены за Псковом по договорам 1463 и 1474 г.), а также земли в районе основанного в 1478 г. псковского пригорода Вышгорода[51]. В любом случае эти территориальные претензии были достаточно мелкомасштабными.
Конфликт из-за термина «челобитье» был вызван разницей политических культур. Категория челобитья восходит к восточной повеленческой практике и даже в лексическом выражении является калькой с тюркского. Она получает распространение в русской политической культуре с XIV в. и, по А. Л. Хорошкешич, пришла на смену термину «поклон»[52]. Челобитье означало обращение с просьбой официального лица, находящегося в подчиненном положении, к более высокой инстанции. Однако к XVI в. произошла девальвация уничижительного значения понятия, в силу которой в русской политической культуре челобитьем стало называться любое обращение к государю, в том числе и иностранных послов.
Так, в русских посольских книгах отправка английской королевой Елизаветой на службу к Ивану IV доктора называется «челобитьем», через которое Лондон продемонстрировал свою дружбу с Москвой[53]. На переговорах с Ф. Писемским в Лондоне в 1582 г. намерение королевы заключить союз в ответ на предложение царя русскими послами было записано следующим образом: «Яз де брату своему, а вашему государю, на его любви челом бью, и в братцкой любви и в докончанье быти…»[54].
Обращение в 1558–1559 гг. датского короля, вмешавшегося в Ливонскую войну, было названо «бити челом о Ливонской земле»[55]. «Челобитьем» именуется и миссия шведского гонца в феврале 1561 г. с известием об отпуске русского посла и просьбой опасной грамоты на больших послов[56]. Раздел Ливонии между Данией и Россией в июле 1562 г. делался «по челобитью» датского короля Фредерика, причем Иван IV «дал землю» датскому королю[57] по его «покорному челобитью»[58]. С. Герберштейн так охарактеризовал термин «челобитье», описывая церемониал приема иностранных послов: «Великий господин, граф Леонард бьет челом (frontem рег cutit; schlecht oder naigt sein hiern), и снова: «Великий господин граф Леонард бьет челом на великой твоей милости». Точно так же и о Сигизмунде. Первое значит, что он де кланяется и выражает почтение, второе — что благодарит за полученную милость. Ибо «бить челом» у них говорится в знак приветствия, благодарности и другого тому подобного. Именно, всякий раз, как кто-нибудь просит чего-либо или приносит благодарности, он обычно наклоняет голову»[59].
Несомненно, что данный термин означал некоторую приниженность контрагента — например, в сеунче в Крым о взятии Полоцка в 1563 г. Грозный гордо говорит, что паны «били челом» нашим боярам, И. Д. Бельскому с товарищи, чтобы царь «из их земли поворотил», и скоро сам король Сигизмунд пришлет «бить челом о своем исправленьи». Бояре ходатайствуют перед Иваном IV, что «недруг твой прислал бить челом и в твоей воле хочет быти», и по их челобитью русский царь повернул войска[60]. То есть в принципе на термин «челобитье» можно было обижаться: он обозначал ходатайство, просьбу, а в дипломатическом этикете того времени считалось, что кто просит первый другого об уступке, тот и находится в более зависимом положении. В то же время нельзя сказать, что это выражение имело какое-то принципиальное значение, из-за которого стоило начинать войны.
В результате русско-ливонских соглашений, достигнутых ко 2 апреля 1503 года, стороны пришли к следующему компромиссу: никто не добился реализации собственных требований, но при этом и не удовлетворил чужие. Была подтверждена граница «по старине». Конфликты с властями и русских в Ливонии, и немцев в России не были урегулированы — предполагалось, что будет созван на р. Нарове съезд представителей сторон «об обидных делах», на котором тяжущиеся и получат справедливый ответ. Понятно, что такая проволочка означала, по сути, волокиту — нужно было иметь очень много свободного времени и денег и быть слишком сильно обиженным, чтобы спустя несколько лет после понесенного ущерба специально приехать на особый съезд и там переживать судебную тяжбу.
