Когда Полоцк был российским. Полоцкая кампания Ивана Грозного 1563–1579 гг.
Александр Ильич Филюшкин / Андрей Валентинович Кузьмин
Книга посвящена истории знаменитой Полоцкой кампании Ивана Грозного: полоцкого похода 1563 г, интеграции полоцко-смоленского пограничья в состав Российского государства, строительства и военной судьбы «полоцких пригородов», походу Стефана Батория 1579 г. Взятие Полоцка — это самая дальняя точка продвижения России на запад в XVI в. История Полоцкой земли в 1563–1579 гг. — это один из первых опытов имперской политики России на западном направлении. Поход 1563 г. — выдающийся военный успех России в годы войн Ивана Грозного. Введение, заключение, главы 1–6, 8 написаны А. И. Филюшкиным, глава 7 — А.В. Кузьминым. Фотографии, размещенные в этой книге, выполнены А. И. Филюшкиным. На обложке: Стрелец полоцкого гарнизона 1570-х гг. Рисунок М. Иванова.
| Жанр: | История |
| Серия: | Ратное дело |
| Всего страниц: | 78 |
| ISBN: | - |
| Год издания: | 2017 |
| Формат: | Полный |
Когда Полоцк был российским. Полоцкая кампания Ивана Грозного 1563–1579 гг. читать онлайн бесплатно
Светлой памяти
выдающегося русского историка
Юрия Георгиевича Алексеева
(1926–2017)
авторы посвящают эту книгу
Введение
Почему Полоцк?
Полоцкая кампания Ивана Грозного 1563–1579 гг. занимает особое место в истории России и Восточной Европы.
Во-первых, это самая дальняя точка продвижения Москвы на запад в XVI в., как бы генеральная репетиция будущих бурных событий Русско-польской войны 1654–1667 гг.
Во-вторых, с точки зрения военной истории это самая успешная наступательная операция России в этом столетии, своего рода «блицкриг» русской армии. Смоленская кампания 1512–1514 гг. заняла три года, «Казанская война» — вообще почти семь лет: 1545–1552 гг. Захват Астрахани в 1556 г. несмотря на несомненный успех, не может считаться серьезной кампанией. Русские там почти не встретили сопротивления. По аналогии триумф войск Ивана Грозного в Ливонии в 1558–1560 и 1577 гг. — это победы, одержанные в результате колоссального перевеса российской армии над малочисленными гарнизонами устаревших ливонских рыцарских замков, в XVI в. представлявшими угрозу только для безоружных эстонских и латышских крестьян.
А вот Полоцкий поход 1563 г. — это прекрасно продуманная и организованная масштабная военная кампания, переброска на многие километры почти тридцатитысячной армии с тяжелой артиллерией, грамотная тактика осады и штурма могучей крепости. Вся операция заняла два с половиной месяца, с момента выступления войск до взятия Полоцка. Это уникальный пример для XVI в.
В-третьих, история Полоцкого уезда в 1563–1579 гг. в составе Российского государства — это пример поиска русским правительством форм и способов интеграции новых земель в состав единой страны. Когда мы говорим о русских завоеваниях в XVI в., стоит обратить внимание, что Россия только приобретала этот опыт, опыт построения будущей империи. Собирание русских земель Иваном III (1462–1505) и Василием III (1505–1533) не вызывало проблем, потому что происходило их верховное переподчинение, централизация власти, а в остальном жизнь на местах менялась мало. Верховские князья в конце XV — начале XVI в. переезжали с вотчинами, и процесс их включения в состав Российского государства был постепенным, шел параллельно с ликвидацией удельной системы. А вот в случае Смоленской земли, Ливонии, Полоцкой земли надо было искать способы взаимодействия с местным населением, землевладельцами, церковью. Нужно было найти эффективные способы управления и контроля над присоединенными территориями, охраны коммуникаций и т. д. И история Полоцкого уезда в 1563–1579 гг. в этом плане крайне любопытна как ранний имперский опыт России.
Полоцкая земля во второй четверти XVI в. — это пограничная территория с особым «украинным» маргинализированным населением. В результате войны для населения, которое до этих событий особо не задумывалось о том, кто оно такое, о своей этнической идентичности, крайне обострилась проблема «свой — чужой». Конечно, история Полоцка — это только одно звено в процессе формирования раннемодерных наций в Восточной Европе, но в ней рельефно проявились многие явления, которые в ХVІ–ХVІІ вв. повлияют на формирование здесь этнокультурных общностей.
Почему именно Полоцк оказался в эпицентре удара Ивана Грозного? В. Кирхнер предлагает трактовку причин нападения на Полоцк в контексте его концепции зарождения балтийского вопроса одновременно с Ливонской войной[1]. Поскольку ученый связывает возникновение вышеназванного вопроса с выходом России на балтийскую арену, то он рассматривает возможных противников Москвы после гибели ордена в 1561–62 гг. и приходит к выводу, что этим врагом обязательно должно было стать Великое княжество Литовское. С Данией и Швецией, главными потенциальными соперниками русских в борьбе за Прибалтику, отношения в начале 1560-х гг. были урегулированы, с Литвой же, напротив, обострились. Княжество выглядело первым соперником России в противостоянии из-за Ливонии, и естественно, что именно на него Иван IV обрушил первый удар[2].
Д. Н. Александров и Д. М. Володихин мотивы нападения на Полоцк определяют в контексте их трактовки Ливонской войны как грабительской. Выбор этого города в качестве объекта удара был обусловлен тем, что «Полоцк был богат, многолюден, имел большой торгово-ремесленный посад»[3]. Кроме того, была тактическая цель нападения на Полоцк: он «нависал» на южным флангом русской армии в Ливонии, и необходимо было ее обезопасить[4]. Кроме того, падение Полоцка устанавливало контроль России над торговыми путями по р. Двине и открывало путь на Вильну[5]. Особняком стоит точка зрения А. Л. Хорошкевич, считавшей, что во время похода на Полоцк Иван IV хотел прежде всего отстоять свой царский титул и титул обладателя Ливонии[6]. Я. Пеленский высказал идею, что кампания была в русле реализации доктрины «Москва — второй Киев»[7]. Подобная трактовка, по С. Богатыреву, была основана на послании Пимена, где проводятся параллели подвигов Ивана IV с киевскими князьями[8].
Белорусский исследователь А. Н. Янушкевич недавно высказал мнение, что «… выбор Полоцка противоречил правилам военно-стратегической целесообразности. Увидеть в нем рациональные мотивы достаточно тяжело»
