Заговорщики Гора - [9]

— Да, миссис Роулинсон, — подтвердила Ева, но тут же в испуге опустила голову.

— В вашем интересе к таким вопросам, — хмыкнула женщина, — что бы вы об этом не думали, нет ничего необычного. Многие тысячи знают об этих книгах, и здесь, и за границей, и в Европе, и в Азии, практически в любом другом месте. Это вам кажется, что это — тайна. Но на самом деле это — секрет Полишинеля, известный множеству людей, причём, вполне вероятно, что каждый из хранителей этой «тайны» ничего не знает о других. Тем не менее, есть много мест, где враги природы не столь крепки и сильны как здесь, места, где мужчинам и женщинам даже в голову прийти не может, что очевидные биологические истины, вроде взаимодополняющей природы полов, следует подавлять.

— Мы благодарны вам за ваше понимание, — сказала Ева.

— Да, спасибо, — поблагодарила Джейн.

— Огромное! — поддакнула я, пылко и с благодарностью.

— Тем не менее, — нахмурилась миссис Роулинсон, — вы виновны. Вы держали в своих комнатах литературу, совершенно неподходящую для этого дома и для этого учебного заведения.

— Да, миссис Роулинсон, — признала Ева.

— Более того, — продолжила женщина, — вы же не просто обычные молодые женщины. Вы — совершенно особенные молодые женщины, высокоинтеллектуальные, образованные, рафинированные женщины, чьё происхождение, богатство и вкус не вызывают ни малейших сомнений. Фактически, вы — леди, только не те леди, в высоком и могущественном понимании этого слова, в присутствии которых такие как вы унижались бы и дрожали от страха.

Её замечание показалось мне совершенно не понятным.

— Скорее, — продолжила она, — вы — леди здесь, молодые леди в несколько устаревшем значении этого термина, имевшего отношение к положению, знатности и дворянству.

— Конечно, миссис Роулинсон! — согласилась Ева.

— И, как таковые, — сказала администратор общежития, — владея подобной литературой и хорошо осознавая её политическую неуместность, вы повели себя непростительно.

— Но миссис Роулинсон… — попыталась возразить Джейн.

— Оставайтесь на коленях, шлюхи, — бросила женщина.

— Шлюхи! — возмутилась Джейн.

Вообще-то моя подруга опоздала со своим возмущением, поскольку миссис Роулинсон уже называла нас таким словом прежде.

— А кто ещё стал бы читать такие вещи? — поинтересовалась она, отчего Ева снова залилась слезами. — Да, все вы — шлюхи, и даже меньше чем это, гораздо меньше, если бы вы только знали насколько.

Я не понимала её, и от этого мне становилось ещё страшнее.

— Вы должны быть наказаны, — подытожила миссис Роулинсон.

— Нет! — воскликнула Джейн.

— Нет! — простонала я.

— На мой взгляд, — заявила она, — изгнание из института было бы самым подходящим для вас наказанием.

— Нет! — наперебой закричали мы. — Пожалуйста, не надо!

Мне трудно передать те чувства, что охватили меня в тот момент, и я подозреваю, что, то же самое можно было сказать о Еве и Джейн. Страх, неуверенность и замешательство. Через мгновение наши жизни могли бы быть разбиты. В некотором смысле мы были беспомощны. Мы стояли перед администратором нашего общежития, разутые, на коленях, и ожидали её милости и её решения, от которого могло бы зависеть наше будущее.

И в этот момент меня ошеломила внезапная непрошеная мысль, что если это было именно то место, то положение, которому я принадлежала?

— Будьте милосердны! — взмолилась я.

— Вы будете наказаны, — объявила миссис Роулинсон. — Все вы. Причём изящно, способом, который будет совершенно соответствующим вашему проступку, способом, который скроет вас и, одновременно, покажет.

Мы ничего не поняли из сказанного ею.

— Я прослежу, — меж тем продолжила она, — чтобы вы заплатили за свою неосмотрительность. Я прослежу, чтобы вы пострадали за это. Я прослежу, чтобы Вы были унижены глубоко и изящно. Вы, все вы, будете открыто и публично опозорены, мучительно, очаровательно, но при этом таким способом, что только мы, вы и я, будем полностью сознавать то, что происходит.

Мы, Ева, Джейн и я обменялись испуганными взглядами.

— Вы ведь до некоторой степени познакомились с гореанским миром, — сказала женщина. — Это ясно по тем книгам, что я нашла в ваших комнатах. Посему, будет только правильно, что такие вещи будут применены в вашем наказании.

— Миссис Роулинсон? — запинаясь, выдавила из себя Ева.

— Мы устроим вечеринку, — сказала она. — Возможно, некоторым, даже больше чем вы подозреваете, будет ясно, что это будет вечеринка в гореанском стиле. Для других это будет не больше, чем восхитительное, изысканное развлечение, костюмированное представление с античным, римским или греческим ароматом, устроенное администрацией общежития, на которое будут приглашены члены отдельных, очень особенных сообществ.

Такие вечеринки, и другие им подобные, насколько я знала, вполне невинные и приятные, но тонко, неявно, а порой и явно стимулирующие, не были чем-то новым в престижных, рафинированных университетских городках

Само собой разумеется, мы почувствовали дикое облегчение.

— Самых высоких сообществ! — удивилась Ева.

— Конечно, — кивнула миссис Роулинсон.

Речь шла о студентах, внимание которых даже мы даже не надеялись получить, не говоря уже о свидании.