Заговорщики Гора - [31]

— Для слуг? — переспросила одна из них. — Но Ты ниже любого слуги. Ты в тысячу раз ниже слуги, потому что Ты — рабыня!

— Твой хозяин будет ожидать, — предупредила другая, — что Ты умеешь делать всё это, причём хорошо, и я не думаю, что для тебя было бы мудро разочаровывать его.

— Если твой господин не будет удовлетворён приготовленной тобою едой, — добавила третья, — можешь сразу готовиться к порке. Ты же рабыня, а не свободная спутница, с её достоинством и гордостью, которой можно быть настолько неуклюжей и некомпетентной, насколько ей захочется.

— Тебе понятно? — уточнила первая.

— Да, Госпожа, — вздохнула я.

— Вот и следи за тем, чтобы твои стежки были маленькими и аккуратными, — указала вторая, — а еда не подгорела.

— Да, Госпожа, — кивнула я, и затем уделила внимание тем задачам, к которым я до сего времени относилась как недостойным меня.

Теперь я носила ошейник работоргового дома, который сомкнули на моей шее ударом молота. Он был большим, высоким, тяжёлым и крайне неудобным. Я едва могла опустить подбородок. Этот железный монстр очень отличался от лёгких, красивых, удобных, но совершенно надёжных, обычных ошейников, которыми гореанские рабовладельцы обычно окружают шеи своих кейджер. Например, ошейников того вида, которые носили мои наставницы, из-за чего я им отчаянно завидовала. Возможно, цель таких тяжёлых неудобных ошейников в том и состоит, чтобы стимулировать их носительниц стремиться как можно скорее освоить все необходимые навыки и попасть на рынок.

Некогда белую ленту, испачканную до черноты, идентифицировавшую меня как «белый шёлк», срезали с моей шеи, перед тем, как моя голова и шея легли на наковальню, чтобы сомкнуть ошейник. Но едва ошейник занял своё законное место, как ленту меньшего размера, тоже белую, закрепили петлей и завязали узлом на стальной полосе. По крайней мере, эта была чистой.

— Это всего лишь реповая ткань, — сообщила мне одна из моих наставниц.

— Не шёлк, — добавила вторая.

— Она слишком обыкновенная, — прокомментировала третья.

— Вовсе нет, — возмутилась я. — Я красивая!

— Она такой станет, — заявила первая.

Мне её фраза показалась непонятной. Я знала, что была по-настоящему красива. Но тогда, в тот момент, я ещё не понимала, что такое обычное высокое качество гореанских кейджер. Какими они могут быть подарками для мужчин!

— Не отчаивайся, Аллисон, — успокоила меня она. — Скоро твой ошейник сделает тебя чувственнее и красивее.

— Мой ошейник? — не поняла я.

— Конечно, — кивнула вторая из наставниц.

— Мужчины знают, что они делают, — заверила меня третья.

Мне разрешили иметь имя. Назвали меня Аллисон, при этом ясно дав мне понять, что теперь это была всего лишь рабская кличка. Так или иначе, но мне казалось очень значимым, что данное мне родителями имя «Аллисон» теперь стало рабской кличкой.

По мере продвижения освоения мною гореанского, росли и мои навыки в рабских умениях, так что вскоре мне разрешили стирать одежду охранников, и готовить для них кое-какую простую пищу. А потом мне предоставили тунику. Несомненно, её до меня носили многие другие, но для меня она была непередаваемо драгоценной. Само собой, я была готова пойти на многое, лишь бы у меня её не забрали.

Первое, что я сделала, впервые попав в учебную комнату, на стенах которой висело множество зеркал, это поспешила к одному из них, и принялась рассматривать своё бедро.

— Тщеславная рабыня! — рассмеялась наставница.

В зеркале твоё отражение находится на некотором расстоянии от тебя, так что Ты смотришь на клеймо и видишь его как бы со стороны, словно видишь его на ком-то другом. Вот и я, увидев в зеркале девушку-рабыню, с выжженным на бедре клеймом, лишь спустя мгновение, вздрогнув от неожиданности, поняла, что эта клеймёная девушка ни кто иная, как я сама.

— Хорошая отметина, Аллисон, — похвалила одна из наставниц.

— Иногда такие вещи выходят смазанными, — сообщила мне другая.

— Только не у мастера клейм, — не без гордости заявила третья, и мне вспомнилось, что по слухам она частенько бывала в его руках.

«Как, наверное, ужасно, — подумала я, — носить неудавшееся клеймо».

Безусловно, такое случалось крайне редко. В большинстве случаев клеймением занимались члены касты Кузнецов. И в большинстве их мастерских найдутся рабские клейма, причём зачастую где-то под рукой, и, если не нагреты, то готовы быть помещёнными в пылающие угли кузничного горна. Ошейниками тоже в основном занимаются Кузнецы, измерениями, примеркой, подгонкой и так далее. Бывает, что не проходит и ана с момента пленения, как у свободной женщины появляются клеймо и ошейник.

Разглядывая отметину, я вынуждена была признать, что она точно увеличивала мою красоту, возможно, тысячекратно. Дело, однако, было не только в эстетике. Я нисколько не сомневалась, что намного большее отношение оно могло бы иметь к значению, к тому, чем оно объявляло свою носительницу!

Я рассматривала клеймо. Оно было маленьким, тонким, чётким, красивым и, по-своему элегантным, а главное значимым и говорящим.

И оно было на мне.

— У нас есть дело, которое должно быть сделано, Аллисон, — оторвала меня от созерцания отражения своего бедра одна из наставниц.