Загон предубойного содержания - [5]

— Н-да… — задумчиво пожевал губами Царандой. — Моим убийцам был нужен мой бизнес, а вовсе не моё мясо. Их не волновало, как окоченеет мой труп. Поэтому в процессе моего убийства мне сознательно и весьма негуманно нанесли неизгладимую душевную травму.

— Интересное всё же место мясокомбинат… — задумчиво промолвил Цунареф. — Только здесь и начинаешь понимать насколько прихотлив и сложен баланс между гуманизмом и жестокостью. Я много размышлял над этой проблемой в прошлой жизни, но так и не смог докопаться до её сути.

— До сути чего?

— Ну, видите ли, когда прямоходящие провозглашают гуманизм своим моральном кредо, они подразумевают, что в его основе лежит не разум, а скорее некое чувство, сродни религиозному верованию, что ли… Определённое состояние духа, при котором чувство гуманности является первоосновой всего.

— Вы имеете в виду гуманность, проявляемую не с целью повышения качества мяса, а из соображений самой гуманности?

— Именно, именно!

— Дорогой мой Цунареф! Неужели такой многомудрый и печальный козёл как вы на полном серьёзе мог когда-либо верить, что гуманность такого рода существует?

— К моему стыду — да. Я действительно верил!

— Но на каком основании?

— Да в том-то и дело, что без всякого основания. Я просто верил априори в беневолентность прямоходящих, поскольку сам был одним из них.

— Вы чувствовали и понимали, что причинить зло своему ближнему противно вашей природе, и думали, что и все остальные чувствуют то же что вы?

— Да нет… Скорее это было то что американцы называют "the benefit of the doubt". То есть, нет повода думать о ком-то плохо пока этот повод не появится.

— Что ж, вполне убедительно. Но к сожалению, мои жизненные обстоятельства утвердили меня в мысли, что прямоходящие — единственные существа, которые сознательно убивают своих жертв с особой жестокостью.

— Вы без сомнения правы, уважаемый Царандой. Но ваша правда — это только часть правды. Смешная вещь… В моём нынешнем обличье, и связанном с ним образе жизни, категории добра и зла в их прежнем значении потеряли для меня всякий смысл. Точно так же, гуманизм и жестокость, или выражаясь вечными словами, "добро и зло", представляются мне вовсе не первоосновой морали, как в прежней жизни, а всего лишь обыденными инструментами, которые прямоходящие применяют по мере необходимости.

— Надо же! Никогда бы не подумал, дорогой Цунареф, что рога, копыта и шерсть могут столь сильно изменить философское восприятие действительности.

— Увы-увы!.. Вся моя прошлая жизнь ушла на то чтобы войти в герменевтический круг. А теперь вот я неожиданно вышел из него на четырёх копытах и просто не знаю, что делать дальше…

***

Митяй и Лёха сидели в последнем ряду в большом конференц-зале, где проходило общее собрание коллектива, и откровенно скучали. Генеральный директор закончил доклад, выдержал паузу, подождал пока утихнут вялые аплодисменты, после чего постучал по микрофону и провозгласил:

— А теперь я передаю слово для доклада нашему уважаемому главному технологу Пенькову Андрею Васильевичу.

Сутулый долговязый мужчина в тёмном костюме, сильных очках и с залысинами, забрался на трибуну для докладчиков, раскрыл чёрную кожаную папку, откашлялся в носовой платок и заговорил в микрофон сипловатым надтреснутым голосом:

— Уважаемые дамы и господа! В своём докладе я хотел бы коснуться основных аспектов технологии убоя, которая, как уже ранее подчеркнул наш уважаемый генеральный директор, нуждается в дальнейшем совершенствовании. Мы ещё до настоящего времени — тут докладчик неожиданно кашлянул в микрофон, и мощные громкоговорители отозвались гулким воздушным ударом. — Прошу прощения… Так вот это… до сих пор мы всё ещё никак не прекратим полностью практику необоснованного убоя прямо с колёс.

Главный технолог посмотрел в зал, затем с вопросительным выражением перевёл взгляд на генерального директора, и тот едва заметно кивнул. Докладчик расслабил морщины на лбу, набрал воздуха и продолжил:

— Так вот это… инструкция гласит, что убой с колёс можно производить только при соблюдении двух обязательных условий, а именно: расстояние между животноводческим хозяйством, где выращивались животные, и мясоперерабатывающим предприятием сравнительное небольшое, и животные прошли надлежащую предубойную подготовку по месту выращивания. В противном случае перед убоем животные должны выдерживаться некоторое время в загоне предубойного содержания. Там они получают передышку, необходимую для снятия стресса и восстановления сил после длительной транспортировки. Кроме того в этом случае легче добиться равномерной подачи животных на конвейер. Выстой должен составлять для свиней порядка 3 часов, для КРС не менее 4 часов, для овец…

— Слышь, Митяй, всё хотел тебя спросить. — зашептал Лёха.

— Ну, спрашивай, раз хотел.

— Тебя часто сны всякие снятся?

— Да почти что кажную ночь.

— А про что?

— Ды я чё их запоминаю, что ли!

— Ну какие-нибудь хоть помнишь?

— Так это… вот снилось недавно, как будто я на мотоцикле еду. Теперь уже не упомню, то ли на Урале, то ли на Ижаке, только знаю что с коляской. И вроде как подъезжаю я к переезду, ну ты знаешь, как из Аверино ехать, а там как на путя взъезжать сразу посля шлагбаума, колдобина имени Опарышева…