Загадки Оренбургского Успенского женского монастыря - [3]
— Что ж, сестры мои, — сказала Татьяна, — о помощи вновь купцов просить будем.
Тут ее взгляд остановился на самой молодой из них — Агафье Подковыровой.
— Вот вместе с Агашей ходить будем, просить...
— Коль надо, будем ходить! Только вот мамка мне сказывала, что обосновались мы у погоста не случайно. Видимо, знак какой-то был, — тихо сказала Агафья.
Благодарность за верность женскую
«Господи! услышь молитву мою, и вопль мой да придет к Тебе.»
(Пс. 101.2.)
— Во времена правления генерал-губернатора князя Волконского на сим погосте[1] знамение одно было — про то, почитай, весь Форштадт досие не забыл, — продолжала Агафья. — Мамка сказывала, что дело было так: «Князь Григорий Семенович[2] любил свою семью сильною любовию. Да вот только он жил здесь, а семья евойная — в столице...»
Задумалась тут Агафья о чем-то и смолкла. Но чей-то голос произнес:
— Ну-ну, сказывай про то знамение далее...
— И когда жена со всей семьею приезжала сюда — устраивал князь «блистательные» балы — выставлялись бочки с пивом и вином, на ногах стояли целиком изжаренные быки и бараны с позолоченными рогами. Всяк подходи и отпочивай, что только душе твоей буде угодно!..
— У-ух ты! Знатно-то как было! — бросила реплику одна из сестер.
— Вечером непременно устраивались фейерверки, красотою своею удивлявшие горожан. Горели пороховые «шутихи», прыгали огненные «лягушки», непредсказуемостью своего полета пугая прохожих. Как-то пиротехник, управлявший тем фейерверком, запустил «огненного змея» во время очередного приезда семьи Григория Семеновича. Змей пролетел через весь город, но здесь, над погостом, рассыпался... Тогда народ говаривал, что был запущен черт!..
— О-ох! Спаси Господи и помилуй! — крестясь, скороговоркою выдохнула все та же сестра. — Не мудрено силе нечистой рассыпаться... на кладбище кресты стоят — а черт над крестами летать не может!..
Сидевшие сестры дружно осенили себя крестным знамением.
— Ну-ну! А дале что?
— А дале, сказывали, что за таку мистификацию тот пиротехник на следующий день был смертию поражен — помер!..
— А-ах! — крестясь, выдохнули сестры...
— Но и это, сказывала мамка, еще не все! По тую пору в Форштадте жила красавица одна — Варвара Мансурова. Страшно любила она мужа свово. Да счастие ей короткое выпало — помер он быстро. Варвара ежедневно ходила на могилу к мужу... И после евойной смерти любовь не ушла! А в тот день задержалась, глядя на проходившее в городе торжество. В сторонке стояла, смотрела... Как того «змея огненного» увидала, да как над погостом он рассыпался, вскрикнула вдова: «Что ж это я делаю? То знак любимый подает мне! Один он там лежит, а я...» И бросилась Варвара на погост, несмотря на темень, дорогу к могилке мужа свово — с завязанными глазами нашла б! Вышла к любимому, припала к ней... Сказывали, что до утра там и пролежала! Потом соседи поговаривали, что по ночам ее муж в виде огненного змея через форточку к ней прилетал — за верность женскую благодарил! Но самое главное говорили, что змей-то вроде был тот самый, что еще при князе Григории Семеновиче запущен был!..
Закончила Агафья свой рассказ. На некоторое время в землянке установилась тишина, изредка нарушаемая посапыванием спящих сестер.
— Ну что, девочки мои! — нарушив молчание, произнесла Татьяна. — И мы обет верности должны дать только одному — Господу нашему Иисусу Христу!
Не предполагала тогда Татьяна, что предстоит Агафье стать игуменией Иннокентией, построить не один дом — целый монастырский комплекс возвести! За то и прозовут ее «Игумения-строительница».
Монастырский инженер-строитель
«Просите, и дано будет вам; ищите и найдете; стучите, и отворятвам; ибо всякий просящий подумает, и ищущий находит, и стучащему отворят.»
(Мф. 7.7.)
12 февраля 1841 года в семье оренбургского мещанина Семена Подковырова родился пятый ребенок — дочь. Родители назвали ее Агафьей. Вскоре она стала сиротой — умирает отец. Воспитание детей легло на плечи неграмотной матери. Самой изумительной памятью из всех детей обладала Агафья. Именно это помогло ей самостоятельно научиться читать. В семнадцать лет она, получив благословение матери, пешком пошла к святым угодникам в Киев. Через год вернулась. Встреча с Татьяной Кононовой в Покровской церкви определила ее судьбу...
Однажды перед купцом Деевым возникли две женские фигуры в монашеском одеянии. Одну из них — Татьяну Кононову — признал сразу. Вторую, что была помоложе, видел впервые.
— Господин Деев! От имени Христа нашего и всей нашей общины, на щедрость души вашей с надеждой, к вам обращаемся — помогите спальный корпус возвести! — обратилась к купцу Агафья.
— X-м! Сколько же лет-то тебе будет?
— Февраля, двенадцатого дня, 1841 года рождения, господин Деев...
— И в таком возрасте община доверяет тебе делами строительными заниматься? А ведомо ли тебе, что не всякому мужику под силу то будет?
— Ничего! — в разговор вмешалась Татьяна Алексеевна. — Она у нас с мужиками вровень бревна катает. Девочку силой Бог не обидел! А душу ее и волю для дела сего, для общины нашей Христос укрепит!
— Чудеса-а! — протянул купец. — Коль в вашем сестринском братстве девочки за такие дела берутся, не помочь — грех!
История — это не только факты и даты. История — это людские судьбы и характеры; это бесчисленные необыкновенные происшествия, невероятные подробности и факты. Они в основном и составили содержание этой увлекательной книги. От многих краеведческих изданий ее выгодно отличает недюжинный литературный талант автора. Написанная легким, живым и метким языком, предлагаемая читателю книга читается с неослабевающим интересом. Автор — известный оренбургский краевед Глеб Михайлович Десятков — встречается с самыми разнообразными людьми, свидетелями давно ушедших событий, и их потомками.
Среди великого множества книг о Христе эта занимает особое место. Монография целиком посвящена исследованию обстоятельств рождения и смерти Христа, вплетенных в историческую картину Иудеи на рубеже Новой эры. Сам по себе факт обобщения подобного материала заслуживает уважения, но ценность книги, конечно же, не только в этом. Даты и ссылки на источники — это лишь материал, который нуждается в проникновении творческого сознания автора. Весь поиск, все многогранное исследование читатель проводит вместе с ним и не перестает удивляться.
Основу сборника представляют воспоминания итальянского католического священника Пьетро Леони, выпускника Коллегиум «Руссикум» в Риме. Подлинный рассказ о его служении капелланом итальянской армии в госпиталях на территории СССР во время Второй мировой войны; яркие подробности проводимых им на русском языке богослужений для верующих оккупированной Украины; удивительные и странные реалии его краткого служения настоятелем храма в освобожденной Одессе в 1944 году — все это дает правдивую и трагичную картину жизни верующих в те далекие годы.
«История эллинизма» Дройзена — первая и до сих пор единственная фундаментальная работа, открывшая для читателя тот сравнительно поздний период античной истории (от возвышения Македонии при царях Филиппе и Александре до вмешательства Рима в греческие дела), о котором до того практически мало что знали и в котором видели лишь хаотическое нагромождение войн, динамических распрей и политических переворотов. Дройзен сумел увидеть более общее, всемирно-историческое значение рассматриваемой им эпохи древней истории.
Король-крестоносец Ричард I был истинным рыцарем, прирожденным полководцем и несравненным воином. С львиной храбростью он боролся за свои владения на континенте, сражался с неверными в бесплодных пустынях Святой земли. Ричард никогда не правил Англией так, как его отец, монарх-реформатор Генрих II, или так, как его брат, сумасбродный король Иоанн. На целое десятилетие Англия стала королевством без короля. Ричард провел в стране всего шесть месяцев, однако за годы его правления было сделано немало в совершенствовании законодательной, административной и финансовой системы.
Первая мировая война, «пракатастрофа» XX века, получила свое продолжение в чреде революций, гражданских войн и кровавых пограничных конфликтов, которые утихли лишь в 1920-х годах. Происходило это не только в России, в Восточной и Центральной Европе, но также в Ирландии, Малой Азии и на Ближнем Востоке. Эти практически забытые сражения стоили жизни миллионам. «Война во время мира» и является предметом сборника. Большое место в нем отводится Гражданской войне в России и ее воздействию на другие регионы. Эйфория революции или страх большевизма, борьба за территории и границы или обманутые ожидания от наступившего мира — все это подвигало массы недовольных к участию в военизированных формированиях, приводя к радикализации политической культуры и огрубению общественной жизни.
Владимир Александрович Костицын (1883–1963) — человек уникальной биографии. Большевик в 1904–1914 гг., руководитель университетской боевой дружины, едва не расстрелянный на Пресне после Декабрьского восстания 1905 г., он отсидел полтора года в «Крестах». Потом жил в Париже, где продолжил образование в Сорбонне, близко общался с Лениным, приглашавшим его войти в состав ЦК. В 1917 г. был комиссаром Временного правительства на Юго-Западном фронте и лично арестовал Деникина, а в дни Октябрьского переворота участвовал в подавлении большевистского восстания в Виннице.