Загадки Короны - [50]
Гилберт оседлал выступ на китовой спине. Выглядел лягух, как ни странно, вполне довольным. Приятное разнообразие с учетом его вечной морской болезни. А вот Скайлар, наоборот, довольной не выглядела. Стоило сойке усесться, как ее тут же окатывало водой из очередного фонтана, или на нее дул ветер, неся с собой тучу брызг. В общем, Скайлар была мокрая от клюва до хвоста.
– Что на спине, что в воде – разницы никакой, – сердито пробурчала она, отряхивая перышки.
– А мне ужасно нравится, – блаженно протянул Гилберт. – Кто бы мог подумать, что плыть по морю – это такой восторг! Для полного счастья только чашечки можжевелового чая не хватает. Ого, смотрите, дельфины!
Гилберт повернулся к друзьям спиной и уставился на резвящийся в воде косяк дельфинов.
– Еще сам к ним прыгни, – проворчала голубая сойка.
– Давайте-ка вздремнем, – предложил Элдвин, меняя тему, пока его друзья окончательно не разругались. – Плыть нам долго.
Гилберт смежил веки и тут же уснул. Элдвин приготовился последовать его примеру, но сначала глянул на Скайлар: все ли у нее хорошо. Сойка сидела в неудобной позе, скрестив на груди крылышки. Только она прикрывала глаза, как на нее обрушивался фонтан соленых брызг. И каждый раз Скайлар выглядела как мокрая курица.
Фамильяры проснулись на рассвете. Тенек высунул было нос из рюкзачка, но сразу нырнул обратно. Элдвин быстро сообразил, где они: кит доставил пассажиров почти к самому северному берегу. Берег этот был сплошь скалистые утесы – словно великан рубанул по холмам огромным ножом.
– Ну как? – поинтересовалась Скайлар.
Судя по виду сойки, поспать ей не удалось. Элдвин внимательно разглядывал прибрежные скалы, но сверкающих пурпурных следов не видел.
– Мы пока слишком далеко, – сказал он. – Отсюда все равно следов не разглядеть, даже если они там есть.
Отец мог соскочить на берег где угодно – если, конечно, он вообще добрался до суши живым. И где теперь искать следы? Можно попросить кита обогнуть бухту вдоль берега, но ведь сколько дней на это уйдет!
Оставалось довериться чутью. Пятьдесят на пятьдесят, что Элдвин окажется прав. Поэтому он наклонился к уху кита и крикнул:
– Поворачивай на восток!
Кит почти мгновенно сменил направление. Теперь он двигался вдоль неровной береговой линии, мимо маленьких бухточек и вздымающихся утесов.
– Поглядите-ка туда! – позвал друзей Гилберт после того, как они обогнули особенно большую скалу.
Элдвин и Скайлар увидели стадо горных овец; у каждой было по восемь ног, как у пауков. Овцы скакали с камня на камень, мирно пощипывая пучки травки, торчавшие из трещин в скалах.
– Вот это да! – Скайлар аж присвистнула. – Такое нечасто встретишь в Огромии.
– Да и вообще нечасто встретишь, – поддакнул Гилберт.
– А кто это? – спросил Элдвин.
Скайлар пожала плечами. Но на этот раз без тени смущения. Наоборот, она, похоже, была в восторге от встречи с неведомым.
– Возможно, мы первые жители Огромии, сделавшие это открытие, – объявила она. – Писарус, записывай! – скомандовала сойка. Зачарованное перо, высунувшись из ее сумочки, вытянулось по стойке смирно. Скайлар принялась диктовать: – Здесь, на северо-восточном побережье залива Запределья, нами обнаружено стадо покрытых шерстью млекопитающих, по внешнему виду похожих на овец. У этих созданий восемь конечностей с копытами и серебряные рога. Животные как будто травоядные. Признаков агрессии не проявляют. Полагаю, им еще предстоит дать название.
Элдвин продолжал взглядом обшаривать берег – утес за утесом. И пока он высматривал следы, мысли его блуждали вокруг Запределья. Столько ужасов о нем рассказывают… Мол, проклятые земли, сунешься туда – не оберешься бед. В каком-то смысле так и есть – ведь попадаются же тут местечки вроде Сталагмоса. Но по большей части Запределье оказалось прекрасным и безмятежным, не обезображенным ни шумными дорогами, ни дымящими трубами. Сейчас уже с трудом верится, но ведь, наверное, и Огромия прежде была такой же, пока ее не заселили люди – волшебники и неволшебники – и фамильяры.
Кит все плыл и плыл на восток, огибая скалу за скалой, и перед фамильярами открывался то сосновый лес, продуваемый ветрами, то берег с черным песком, то очередной крутой склон. Но сверкающая цепочка следов не показывалась, и Элдвин уже всерьез засомневался: может, он не угадал? Может, надо было плыть на запад и…
– Стой! – внезапно завопила Скайлар. – Назад!
Кит замедлил ход, и сойка слетела с его спины, чтобы посмотреть на что-то сверху.
– Ты чего? – квакнул Гилберт.
Скайлар тем временем поднялась еще выше.
– Вот этот берег, – ответила она, снижаясь. – Он изогнутый. И черный.
– И что? – не понял лягух.
– Ну как же! Помните, следующая подсказка в колыбельной? «Нефрит разрубит черный изогнутый клинок. Свет восходящий видит, проснувшись, мотылек». Этот берег и есть черный изогнутый клинок. А нефрит – это залив!
А ведь верно, подумал Элдвин. Полоса черного песка дугой выдавалась в море. Кит слегка выгнул спину и устремился через негромко рокочущий прибой прямо к берегу. Вблизи было видно, что берег и правда напоминает кривой клинок: песчаная коса словно врубается в зеленоватую морскую воду. Кит проскреб брюхом по мелководью, подбираясь поближе к суше. Элдвин и Гилберт даже лап не замочили, соскакивая вниз. Элдвин не очень-то разбирался в том, как надо выражать признательность странствующим китам, поэтому он просто склонил голову в знак благодарности.
