Загадки казацких характерников - [43]
В боях кубанские казаки проявляли образцы мужества и благородства. Один из очевидцев наблюдал такой случай, который произошел в ходе боев на реке Шахе: в одной из последних кавалерийских схваток кубанский казак погнался за японским драгуном, который отбился в сторону далеко от своих. Долго мчались они. В драгуна был хороший австралийский конь, но у казака не хуже — чистокровный кабардинец. Наконец, последний стал на догонять японца, и тот, видя, что спасения нет, соскочил с коня, выхватив саблю. Кубанец легко мог разрубить его не спрыгивая с коня, но ему захотелось честного поединка.
Василий Билый — герой обороны Порт-Артура. Фотография времен российско-японской войны.
Атака кубанских казаков 1-го Уманского полка. Фотография времен российско-японской войны.
Тогда он также соскочил со своего кабардинца и бросился на драгуна. Японец тогда бросил саблю.
Увидев это, казак был обязан бросить свою, чтобы шансы на борьбу были совсем равными, и только тогда оба сцепились между собой. Скоро казак сгреб драгуна под себя, скрутил ему руки, связал ремнем и с триумфом привел пленного на бивуак, где и сдал руководству.
На второй день является из штаба вестовой на бивак кубанцев и вызывает казака, который взял в плен драгуна.
— Тебя хочет видеть японец, которого ты взял, хочет поприветствовать.
Пошел казак к пленному. Тот, как только его увидел, на шею ему бросился, стал обнимать, целовать и через переводчика просил передать кубанцев такие слова: «Не знаю, как отблагодарить тебя за то, что ты пощадил меня и не отнял у меня жизнь. В нашей армии много таких храбрых, как ты, но такого рыцаря (самурая) нет. Ты для меня теперь больше, чем родной, и когда, Бог даст, закончится война, я приеду к тебе посмотреть, как ты живешь, а потом возьму тебя в Японию и отвезу в мой дом познакомить тебя с моей семьей и показать ей русского рыцаря, который спас мне жизнь»(103, 314).
Казаки в Манчжурии. Рисунок Л. Сабатье с фотографии М. Роджерса.
Кубанские казаки перевозят раненых. Фотография времен российско-японской войны.
Благородство и благородные обычаи казаков всегда вызывали дикую ярость у московской солдатни. Как тут не вспомнить еще один случай во время Первой мировой войны, описанный известным кубанским ученым и писателем Федором Щербиной в поэме «Петр Кубанец». Кубанский казак Петр, увидев как московские солдаты-варвары уничтожают дерево (грушу), пробует их усовестить:
Такое отличие в обычаях наблюдалось и позже. Во время гражданской войны, когда на Кубани казаки-украинцы бились с иногородними украинскими казаками, были случаи, что противоборствующие стороны оставляли оружие и бросались биться на кулаках, чего москвины-очевидцы никак не могли понять. Но вернемся к японской войне.
Японцы, взятые в плен казаками отряда II. Митенка. Фотография времен российско-японской войны.
Казаки переправляются через речку. Фотография времен российско-японской войны.
Подъесаул 1-го Уманского казачьего полка М. Лисевицкий. Герой японской войны.
Атака на японцев. Рисунок Н. Самокиши.
Московские генералы-неудачники во главе с Куропаткиным позже в своих воспоминаниях традиционно уменьшали роль казачества в этой войне: «Мобилизованные казаки второй и третей очереди, которые составляли большинство конницы в Манчжурском театре, никакого порыва в войне не проявляли» (185, 162). Недаром украинская народная мудрость учит: «Служи Москве, Иван, а она же его и хулит» (218, 42). И это при том, что иностранные военные специалисты, да и сами японцы, отзывались о казаках как о самом боеспособном элементе московской армии; контекст понятен: ведь воевать они были вынуждены не за интересы своего народа, а за глубоко чужие московские интересы. Можно представить себе, что было бы с японцами, если бы казаки проявили порыв.
А что до количественного преимущества, то, на самом деле, было все наоборот. Например, в первом же бою в Корее отряд генерала Мищенко разгромил превосходящие силы японцев. 15 мая 1904 года генерал Митенко, узнав, что в Чонжу находится четыре японских эскадрона, взял шесть сотен казаков и двинулся к этому городу. Японцы встретили наших казаков огнем со стен. Две сотни спешились и, заняв господствующую высоту, в свою очередь, начали расстреливать японцев, которые были на стенах. Вскоре подошли еще две наших сотни и открыли сильный перекрестный огонь по середине города. Японцы не выдержали и, спрятавшись в домах, вывесили флаги Красного Креста. В это время с востока на помощь японцам прибыло еще три эскадрона. Двум из них удалось проскочить в город, а третий, натолкнувшись на залповый огонь казаков, хаотически бросился назад, оставив на поле боя много убитых и раненых коней и людей. Еще долго наши сотни продолжали обстреливать город, не давая японцам вылезти из фанз, где они спрятались. Только появление новых японских частей пехоты спасло гарнизон города Чунжу от полного уничтожения (121, І, 127). У казаков в этом бою потери были минимальными. Как рапортовал Мищенко, погибло 3 и ранено 12 казаков и три офицера (302, 258).
